Сергей Леонов: «Не ощущаю, что нужен в Смоленске»

Сергей собирается связать с наукой и свои зрелые годы и, более того, уверен, что сможет принести пользу не только себе лично, но и своему родному городу – Смоленску. Таких людей, откровенно говоря, немного, а если еще откровеннее – единицы. Вот почему мы решили побеседовать с ним.

- Добрый день, Сергей Дмитриевич! Можете подробнее рассказать о Ваших  исследованиях, на какой стадии они находятся?

- У меня большой спектр интересов. Сейчас я являюсь докторантом Московского медико-стоматологического университета, и, кстати, я самый молодой докторант по медицине в России. Основная масса докторантов – это люди после 30-35 лет. Тема моей докторской – это поиск различных диагностических технологий, основанных на измерении электрического  сопротивления биологических тканей в области гепатологии, или, говоря проще, хирургии печени. И, соответственно, оценка эффективности лечения различных заболеваний печени с помощью биоимпедансометрии. Почему возникла эта тема и ею заинтересовались в Москве? Мы первые в России создали прибор, предназначенный для этих измерений. Подобные приборы давно существуют, но для клинической медицины их никто не приспосабливал. А мы разработали его и получили патент; скоро получим патент на промышленный образец. Одно из главных направлений моей научной работы – разработка этого аппарата. Сделать саму «коробку» – это не главное; главное – разработать методику применения. Вот моя задача. Соответственно, второе направление – внедрение этой технологии в практику, причем не только медицинскую, но и ветеринарную. Сейчас мы этим активно занимаемся в одной из ветеринарных клиник Смоленска и в рамках НИИ сельского хозяйства в отделе ветеринарии, где я также являюсь старшим научным сотрудником. Еще один мой большой научный интерес – это разработка различных методов для диагностики онкологических процессов. Кстати, одна из моих коллег – Ольга Гузино – получила в этом году первое место в номинации «Естественные науки» на областном конкурсе студенческих научных работ. Она является соавтором патента. У Ольги работа по поиску методики для диагностики онкологического процесса с помощью хемилюминесценции.

Объясню, что это такое.Все биологические ткани светятся, но мы этого свечения не видим. Есть прибор – хемилюминометр, который улавливает этот свет и переводит его в числовые характеристики. И мы использовали этот феномен, чтобы определить, есть у человека или животного онкология или нет: по интенсивности свечения, по изменениям этого свечения с течением времени и т.д. И Ольга стала обладателем патента, будучи студенткой 3 курса. В истории Смоленской области такого, наверное, не было. Обычно патенты получают аспиранты... Я вообще стараюсь привлекать к своим исследованиям как можно больше молодых ребят. Чем больше привлечь, тем больше можно сделать, тем больше диссертаций выйдет, больше интересных идей появится. Так что мой принцип работы заключается не в ограничении: это мой кусок, и ко мне не лезьте, я буду сам все делать; наоборот, я с удовольствием сотрудничаю.

- Вернемся к Вашей разработке. Насколько мне известно, вы недавно получили солидный грант на ее продолжение.

- Да, но сначала – небольшая предыстория. Прибор начал разрабатываться в стенах Смоленской государственной медицинской академии. Работа началась в 2005 году, причем совсем с других исследований. Интересно было оценить, как приживаются пересаженные нами ткани. И одна из методик заключалась в том, чтобы измерять сопротивление ткани. Мы тогда спаяли соответствующий прибор вдвоем с Александром Смородиновым – он тоже учился в СГМА. Прибор занимал четверть огромной комнаты. Получились какие-то интересные данные, мы поняли, что аппарат как-то можно использовать. Но он был явно несовершенен. Мне пришлось искать специалистов в области техники. Я пришел в энергоинститут и обратился к студентам старших курсов: ребята, помогите. И нашелся такой человек, студент 4 курса Сергей Образцов, с которым мы работаем до сих пор. Он сделал портативный прибор. Потом начался поиск денег, чтобы привести исследование к логическому завершению. Я начал участвовать в различных конкурсах. Мне удалось получить 400 тысяч рублей по прог-рамме «У.М.Н.И.К.» Фонда содействия малым предприятиям в научно-технической сфере. Это был 2008 год. Большую часть денег мы потратили на различные детали. В итоге получилось все, что мы задумали. Потом со студентами и аспирантами академии мы начали многочисленные исследования. По их результатам уже защищены 4 или 5 диссертаций, несколько готовится, запланированы докторские, в том числе и моя. Получается, что прибор нужно внедрять в практику. В фонде существует второй тип грантов по программе «Старт». Они выдаются на три года. В первый год фонд выделяет один миллион рублей, второй и третий годы – на условиях софинансирования: мы – 500 тысяч, они – столько же, и так далее. Получение заявки было очень трудоемким: она готовилась почти четыре месяца. Там серьезный пакет документов, и нужно обосновать каждую копейку. В итоге мы получили этот грант. Теперь перед нами стоит несколько задач. Первая – правильно потратить грант. Вторая – наконец получить рекомендации от экспертных организаций по внедрению прибора в практику. Для этого мы должны провести испытания прибора. И тогда, при очень хорошем стечении обстоятельств и при дополнительном финансировании, мы сможем продавать прибор.

- И когда это произойдет?

- Скорее всего, через три года. Мы будем продавать этот прибор как научно-исследовательскую технику. Его смогут использовать в учебных целях и научных изысканиях вузы и лаборатории. При наличии сертификата соответствия мы получим право продавать его в ветеринарные клиники. Это будет первый этап выхода на рынок. Потом его можно будет зарегистрировать как прибор медицинского назначения. Для этого нужно еще порядка 20 тысяч долларов и, учитывая наши бюрократические особенности, еще 1,5-2 года. И очень много сил.

- То есть помимо чисто научной деятельности нужно заниматься много чем еще... Вам настолько нужна эта разработка?  

- У нас все говорят: у нас инновационная экономика, нам нужны люди с новыми идеями. Но кому нужны? Куда идти? Вот этого никто не знает. В Сколково? Нет. В Департамент экономического развития Смоленской области? Нет: у них совсем другие задачи. И вузы тоже выполняют другие задачи: они не коммерциализируют результаты научной деятельности. Поэтому если бы мне было уже за сорок, я бы свои разработки не продолжал. А сейчас ситуация такая, что просто необходимо двигаться дальше и параллельно выполнять всю эту работу. К сожалению, механизму внедрения инноваций в нашей стране нигде не обучают. Но, думаю, что через несколько лет специалисты в этой области будут нужны где угодно.

- Где угодно или все-таки в Смоленске? Вот Вам лично где хотелось бы жить и работать?

- Конечно, в Смоленске, но только если я кому-то буду нужен. Вот сейчас я не совсем ощущаю, что нужен. Хотя я много могу дать нашей области, хотя бы даже в плане отчетов по инновациям. Но в области, увы, нет ничего: ни инфраструктуры, ни соответствующих организаций. Почти никто этим не занимается. Например, этот грант в миллион рублей мы получили первые после «Аркады». А с тех пор прошло, извините, 11 лет…

- А почему бы Вам не дать практические советы молодым ученым, которые хотят внедрить на рынок свои разработки, с учетом уже набитых Вами шишек?

- С удовольствием. Первое, что надо делать – это объединяться. Только в коллективе можно добиться каких-то результатов. Мне повезло: много хороших людей помогают и в Москве, и в Смоленске. Второе – постоянно искать информацию о различных конкурсах. В основном, конечно, в Интернете. И, конечно, подавать заявки. Например, я в год подаю 6-8 заявок на гранты. Не каждый год я выигрываю. Получается, что-то приносит только каждая 20-я заявка. И нужно думать об организации собственного бизнеса. Пусть этот бизнес не будет связан с конкретными разработками, но, по крайней мере, он будет финансово самостоятелен. Также ученому нужно освоить основы бухучета, налогообложения. Это сложно сделать, но все равно надо, тем более, что никого и нигде этому не учат. И последнее – если вы небезосновательно считаете, что ваша разработка принесет серьезную финансовую прибыль, лучше оформлять патент не на организацию, в которой вы работаете, а на себя лично. С одной стороны, это незаконно:  вам же дали оборудование, зарплату, электричество, стол, стул... Но в один прекрасный момент это может пойти на пользу. Кстати, с получением патентов – то есть регистрацией прав на интеллектуальную собственность – в Смоленской области ситуация не самая радужная. Мы занимаем предпоследнее место в ЦФО после Костромы. В среднем по области получают 50-60 патентов в год. Из них около 20 приходится на медицинскую академию. Остальное – это военная академия, филиал МЭИ и еще два-три вуза. Что происходит в остальных вузах? Например, в огромном Смоленском государственном университете нет и не было ни одного патента...

- После всего вышесказанного Вы советуете молодым людям профессионально заниматься наукой?

- Обязательно советую. Если человеку интересна наука, то он просто не может без нее  жить. Таким людям, которые «заточены» на получение информации для остальных, нельзя туда не идти. У нас огромное количество аспирантов, но лишь два-три из ста идут в науку. К сожалению, это очень мало. Если Вы заметили, профессорско-преподавательский состав наших вузов таков: это либо молодые люди, которые примерно к 25-30 годам защищают диссертацию и уходят работать в другое место, где платят больше, либо те, которым за 45. От 25 до 45 – ничего, яма. Ведь вузы не готовят студентов к тому, что на знаниях можно заработать. Преподавателям за 45, и они тоже не знают, как это можно сделать. Получается замкнутый круг. И как его разбить?

- А Вы не хотите это сделать? Научить, например?

- Если у меня будет такая возможность – с удовольствием.

- А скажите, для ученого важна материальная составляющая? Вот когда я слышу от ваших коллег слова вроде: я не хочу «Лексус» (это я условно говорю, в данном случае дорогая машина – символ благосостояния), то, учитывая реалии, мне в таких заявлениях слышится фальшь...

- Да. По большому счету, человек, который занимается наукой, долго идет к большим заработкам. Но к 40 годам «Лексус» все-таки быть должен. И Вы правы, это очень важно. Для ученого есть несколько стимулов. Во-первых, самосовершенствование в науке. Во-вторых, признание. Но это нематериальные слагаемые. В то же время у меня есть знакомые академики, которые в год на своих лабораториях зарабатывают порядка 4-5 млн рублей. Хватает и на зарплаты сотрудникам, и себе. Посмотрите на стоянки научных учреждений вроде НИИ иммунологии или диагностики рака. Там хорошие машины стоят. Так что надо зарабатывать. Особенно когда есть жена и дети. Хочется, чтобы и они  хорошо жили.

- Желаю Вам успехов. Спасибо за беседу!

Автор: Мария Волкова