Смоленск: Сергей Соловьев – «козел-провокатор»?

Режиссер Сергей Соловьев – человек, который сформировал мировоззрение целого поколения, в мельчайших деталях «запротоколировал» дух эпохи и выплеснул его на экран, не щадя эмоции и чувства зрителя.

 Первая трилогия Соловьева - «Сто дней после детства», «Спасатель» и «Наследница по прямой» - явилась физиологическим исследованием «нежного возраста» подростков эпохи стагнации. Три жестких, порой доходящих до гротескного абсурда фильма, которые мы увидели в переломный момент развала СССР, - «Асса», «Черная роза – эмблема печали, Красная роза – эмблема любви» и «Дом под звездным небом» показали, в какие кошмарные бездны заманивают беспечных «мальчиков-банананов» гипнотические гимны «ветра перемен». Возможно, именно из-за пророческого дара предвидения, сыгравшего с режиссером злую шутку,  прокатная судьба провокационной «Ассы-2» оказалась столь непростой. На большой экран фильм так и не вышел…

«Самая главная мысль, которая точит меня и тревожит, когда сажусь снимать фильм, - чтобы это поскорее закончилось, и меня не убили в конце...», - признался Сергей Соловьев – почетный гость кинофестиваля «Золотой Феникс». Но были и другие тревожные сомнения-мысли и "грехи", в которых покаялся Сергей Александрович на встрече со зрителями.

- Почему вы решили снять продолжение «Ассы»?

- Долгие годы меня не отпускало горькое чувство, что я сделал что-то не так. И, наконец, понял, что меня мучает. Позвольте привести весьма нелестное сравнение. Обычно на бойнях держат козла-провокатора. Когда коров или овец гонят под нож, впереди стада пускают бодрого козла, который  уверенно ведет собратьев на смерть. Когда стадо приходит на бойню, козел, идущий в авангарде, отходит в сторону... Самое ужасное, что он ничего плохого не делает. Напротив, испытывает эйфорию и гордость! Совершенно неожиданно я почувствовал себя… козлом-провокатором. По сути, предателем зрителей, которые верили в светлые идеалы и всепобеждающее добро.

Я стоял в зале, когда мы снимали заключительные сцены «Ассы» с участием Виктора Цоя, и в зале было около восьми тысяч народу.  Даю честное комсомольское слово – все орали: «Хотим перемен!» Но ни один из этих людей не хотел перемен, которые произошли. В фильме «Асса-2» я попытался разобраться с собой и с гимном перемен «Асса» - картиной, которую очень люблю. Вы посмотрите ее и все поймете!

- Не планируете пригласить в свой будущий проект БГ?

- Такие ситуации никогда не планируются. Я не вижу Гребенщикова пятилетками, но всегда знаю, что есть Боря, а Боря знает, что есть я. И эта связь важнее, чем ежедневное общение. Если у меня возникнет внутренняя потребность и я решу, что в моей новой картине должен петь Гребенщиков, я  приползу к нему на коленках и скажу: «Боря, час пробил!»

-  Расскажите о проекте, который с таким трудом пробился к зрителю, - о картине «Анна Каренина». У каждого творческого человека свое представление об Анне. Какой ее видит Сергей Соловьев?

- Владимир Набоков, очень жесткий и непримиримый литературный критик, назвал «Анну Каренину» лучшим романом русской литературы. Берите выше - мировой литературы! «Анна Каренина» Льва Толстого – это живое магическое образование, хотя  кто-то и сейчас убежден, что его героиня - чудовищная тварь, которая бросила ребенка и мужа из-за какого-то офицеришки. Сумасбродная самка, злая дура! Самое удивительное, что Толстой, считавший Каренину жуткой бабой, писал этот роман с такой любовью, какую и сам объяснить не мог. Каренина – иероглиф русской женщины, попытка разгадать генетический код. Живой человек, предмет обожания. Феноменально яркий, притягательный, волшебный образ! «Анна Каренина» -  фильм о любви к женщине и том, как я понимаю женщин.

- Вы можете представить другую актрису в роли Карениной, кроме Татьяны Друбич?

- Если бы у меня не было Тани, я вообще не стал снимать эту картину.

- Актеры, сыгравшие главные роли в «Анне Карениной» Соловьева, гораздо старше героев романа. К тому же вашу интерпретацию Толстого называют откровенно слабой…

- Почему все твердят про возраст? Как будто я снял фильм про собак, и все спрашивают: «Сколько лет вашему Бобику? Он такой старый!» «Анна Каренина» - драма очень взрослых людей, поймите эту истину, и тогда у вас не возникнет желания заниматься «собачьими» подсчетами. Я не читал конструктивной критики на мой фильм, только – «собачью», и она меня не задела, потому что я отношусь к кино как к собственной радости. Категории «слабый», «успешный - не успешный» относительны! Фильм «Гражданин Кейн» провалился в прокате, однако это была первая картина мирового уровня  в истории кинематографии. Шедевры Федерико Феллини и Андрея Тарковского никогда не собирали кассу, но именно эти фильмы  воспитывают душу, глаз, ухо. Они воспитывают весь чувственный аппарат человека. Человек – колоссальное существо по степени чувствительности!

- Как вы относитесь к «модернизации» классики, переделке ее в духе современности?   

- Не понимаю, зачем отбрасывать в сторону гениальную партитуру и заниматься извращениями. Охота сыграть иначе? Тогда напишите что-нибудь свое, равноценное, и извращайтесь, сколько хотите. Я недавно смотрел на ТВ сверхмодную постановку оперы Дмитрия  Шостаковича «Катерина Измайлова». На сцене мечутся какие-то люди, облаченные в рваную дрянь и дезабелье, и никакой там Измайловой нет. Есть большая тетенька, обладательница роскошных форм, мне сказали, что она - гениальная певица. Но речь не об этом. Поразило другое: я собственными глазами видел, как «Измайлова», готовясь исполнить очередную арию Шостаковича, задрала короткую хламиду и начала медленно снимать чулки. На сцену полетел один чулок, другой, а потом… трусы!  Позвать бы Шостаковича посмотреть на этот идиотизм, у него бы наверняка очки запотели. «На хрена это все? - сказал бы Дмитрий Дмитриевич. - Я ничего подобного в виду не имел!»   

Однажды моя дочь была в Германии и решила познакомить знакомых с русским искусством, стала подбивать их сходить на оперу «Евгений Онегин» Чайковского. Германия – необыкновенно музыкальная страна. Как-то  раз ехал в тамошнем такси, и был поражен тем, что таксист слушал… Малера. Представляете себе русского таксиста, который проникся музыкой Малера? Да его сразу в Кащенко сдадут! Дочка собрала целую кодлу любителей русской музыки. С трудом купили дорогущие билеты, сели. Открывается занавес, в постели лежат…Онегин с Ленским и умудряются петь! Впоследствии оказалось, что они - голубые. Куда это годно? Пушкин был человеком вольных нравов, но и он бы возмутился происходящим безобразием. И Петр Ильич Чайковский его решительно бы поддержал. Я не думаю, что после посещения такой оперы нормальный человек захочет прочесть «Евгения Онегина».

- Ужасно, когда раскрашивают фильм!

- Татьяна Лиознова никогда не пошла бы на убийство картины цветом, превратив «Семнадцать мгновений  весны» в фарс, в нелепую фашистскую оперетку. С другой стороны, если бы у Григория Александрова была возможность снять «Цирк» в цвете, он бы непременно ею воспользовался. И все же раскрашивание черно-белых шедевров - аналог мышления проститутки 90-х голов на Казанском вокзале, которая стремится любым способом понравиться клиенту. Это - наиотвратительнейший тип общения со зрителем. Однажды я получил письмо от зрителя, который написал, что посмотрел картину «Спасатель» двадцать минут, потом встал, подошел к экрану, и плюнул в него! А я - обрадовался: чтобы совершить такой поступок, нужно быть неравнодушным человеком! Вы сегодня таких зрителей видели?! Наше общение с любителями кино доходило до высочайших эмоциональных высот, и я надеюсь, что это время вернется.

- Если и вернется, то очень нескоро. Современное кино – продюсерское…

- Я не вижу сегодня в России ослепительных продюсеров, к которым хочется придти и рухнуть на колени с криком: «Возьми меня с потрохами! Я буду для тебя каштаны из огня зубами вытаскивать!» А в СССР они были. Я знал великого человека, гения продюсерского мышления, про которого на всех заборах писали, что он  - коммунистическое отродье, - председателя Госкино Советского Союза Филиппа Тимофеевича Ермаша. Это он настоял, чтобы мою картину «Сто дней после детства» послали на Берлинский фестиваль, и радовался Серебряному медведю больше меня. В ряду номенклатурных начальников времен стагнации Ермаш - одна из самых ярких фигур. Мы сидели на кухне и ругали власть, а в это время ненавистный Ермаш боролся, чтобы фильмы Тарковского вышли в прокат. Он знал, что нужно дать выход пару, иначе интеллектуальная кастрюля взлетит на воздух! Андрей Арсеньевич ненавидел Ермаша, считал своим личным врагом и убийцей, а Филипп Тимофеевич годами переписывался с Тарковским и умолял, чтобы тот убрал из картины…три или четыре фразы. Разве сейчас такое возможно?! Продюсер пойдет в монтажную и вырежет не фразу – пол-ленты, если захочет, и выбросит тебя из съемочного павильона! Современный продюсер – соучастник глупости, совершенной нами. Грандиозной глупости, которая привела к тому, что сегодня  нельзя найти ни одного режиссера, способного снять хотя бы одну батальную сцену, равноценную сцене Бондарчука в «Войне и мире». Секреты изысканного, филигранного мастерства утеряны. Тогда, в 90-х, никто не понял, что мы теряем что-то важное в жизни. Теряем профессию!

- Бытует мнение, что кинотеатры уже не нужны, их заменил Интернет…

- Для моего поколения кинотеатры были всем. Именно там мы назначали свидания,  пили в буфете и смотрели истории, в которых нам рассказывали о человеческих переживаниях. Живое общение с экраном было важной частью нашей жизни, и мы не отделяли ее от реальности. Я не помню более нежной, сердечной и отзывчивой аудитории, чем зрители кинотеатров моей юности, и признаю, что мы были недостаточно прозорливыми людьми. Думали: закончится перестройка, и в России в одном кинотеатре будут показывать Феллини, в другом – Антониони, в третьем – Бергмана! Ничего подобного. Их выгнали из кинотеатров пинком под зад и начали закупать коммерческие зарубежные фильмы.  Это мы, властители дум, стали соучастниками произошедшей трагедии и потеряли поколение сердечных собеседников. Страна рухнула, и от нас ждали таких же потрясающих откровений, как от итальянских кинорежиссеров в 1946-1946 годов. Мы  были обречены историей снимать фильмы о судьбах уничтоженной страны, а вместо этого блуждали в темноте, беспомощно наблюдая, как великий кинематограф СССР убивает придурочная идея соревнования с Голливудом.  Только идиоты могли решиться на подобное преступление!

Хочется восстановить кино не как фабрику праздного развлечения, а как часть нашей жизни. Перед нами поставлена сложнейшая задача – как вернуть в моду русскость и помочь зрителю полюбить русское кино.