Смоленск. Жизнь в душегубке

В редакцию «РП» нередко за помощью обращаются люди, которым некуда больше идти. Люди - потерявшие надежду восстановить справедливость и защитить свои права. Один из них - инвалид II группы Юрий Голубев.

«Вы не поверите, но меня вынуждают... стать бомжом, - признался 65-летний смолянин. - Имея благоустроенную квартиру, я не могу в ней больше жить!»

...Четыре года назад на первом этаже дома №16, расположенного на улице Багратиона, открылся кабинет по оказанию платных медицинских услуг населению. Все законно, чинно, благородно: в январе 2008 года проект перепланировки согласовали с начальником управления архитектуры и градостроительства администрации г. Смоленска Б. В. Ляденко. Сама же перепланировка, если верить печатям и подписям ответственных за принятое решение лиц, «отвечает санитарно-эпидемиологическим, пожарным, строительным нормам и правилам и госстандартам».

Среди нижеподписавшихся - председатель приемной комиссии, глава районной администрации Н. С. Петроченко, представители эксплуатационной организации по инженерным сетям ОАО «Жилищник» ЖЭУ №3, руководитель Управления Роспотребнадзора по Смоленской области и главный инженер ОАО «Смоленскоблгаз».

Казалось, ничто не предвещало беды, однако вскоре после открытия кабинета из окна на первом этаже повалил пар и белой змейкой начал втягиваться в окно квартиры №6 на втором этаже, оседая черной сажей на подоконнике... И жить в ней стало невозможно. По крайней мере, именно так утверждает Юрий Дмитриевич.

- Жилье фактически превратилось в дымоход, - говорит Голубев. - За два года гарью даже одежда пропиталась, из вытяжки в ванную сыплется сажа. Приходится то квартиру снимать, то по знакомым бегать, чтобы хотя бы днем не сидеть в этой душегубке!

Голубеву удалось выяснить, что причиной всех его бед является газовый котел. Однако, как следует из ответа ОАО «Жилищник» от 5 октября 2011 года (№2350), разрешения на установку и эксплуатацию газового котла никто не давал. Значит, подумал Юрий Дмитриевич, имеет место банальное административное правонарушение? И, не откладывая дело в долгий ящик, в октябре прошлого года обратился с исковым заявлением в Ленинский районный суд. После проведения экспертизы суд занял сторону истца, судебным приставам поручили возбудить исполнительное производство. Другими словами, обеспечить выполнение закона на практике.

- Я сразу почувствовал, когда выключили котел, - делится наболевшим Юрий Дмитриевич. - Стало свежо... Перезвонил пристав, сообщил, что котел демонтирован: «Живите спокойно!» А на следующий день опять в квартире запахло гарью. Набираю номер судебного исполнителя, спрашиваю: «Если котел демонтировали, почему выбросы продолжаются?» - «Не знаю... Мы сходили на объект, проверили - все разобрано, чисто!» Спасибо соседу, который побывал в кабинете и разведал, что вредоносный котел спрятали в шкаф и надежно замаскировали панелью. То, что он продолжает эксплуатироваться в автоматическом режиме денно и нощно, и так ясно: из окна кабинета вновь валит пар, в комнатах нечем дышать. Закрытые окна - не панацея: испарения просачиваются сквозь щели.

- Я не понимаю, - разводит руками Голубев. - Неужели нельзя произвести окончательный демонтаж оборудования, который подразумевает его отключение от всех общедомовых коммуникаций? Где гарантия, что ответчики снова не выполнят вынесенное по суду решение и во второй раз введут в заблуждение приставов? Не так уж и много времени требуется для того, чтобы снять котел, а потом при необходимости подключить. Зачем он нужен, понять не могу: у нас в доме очень хорошее теплоснабжение, никто не жалуется, не замерзает.

На сегодняшний день остается очевидным одно: Юрий Дмитриевич потерпел поражение в сражении с отнюдь не воображаемыми, а реальными ветряными мельницами малого бизнеса. Голубев перенес два(!) инфаркта...

Обитатель «нехорошей квартиры» убежден: его здоровье подкосили выбросы газового котла и пребывание (хоть и временное) в загазованном помещении. В отчаянии найти поддержку у общественности и привлечь внимание к своей беде, в ноябре прошлого года Юрий Дмитриевич пишет еще одно заявление, на сей раз адресованное заведующей терапевтическим отделением поликлиники №4: «Несмотря на решение суда о запрете использования газового оборудования, оно продолжает работать. В ночь с 15 на 16 ноября 2013 года я получил сильное отравление. Тошнота, рвота. Поднялось давление. В результате у меня опять появились периодические тупые боли в сердце. Сижу на таблетках. Так как квартира загазована и непригодна для проживания, находиться в ней нельзя. Третий инфаркт может быть смертельным. В связи с ухудшением общего состояния нуждаюсь в стационарном лечении».

«Пока пишу это заявление, уже горит в носоглотке, щиплет глаза. В квартире нечем дышать. Головокружение, поднимается давление, боли в сердце» - это цитата из обращения Ю. Д. Голубева в прокуратуру Ленинского района г. Смоленска от 20 ноября 2013 года.

20 января этого года Голубев обратился в Смоленскую региональную общественную приемную полномочного представителя Президента РФ в ЦФО...

Юрий Дмитриевич сидит понурившись. Его плечи дрожат.

- Ничего я не могу поделать в этой ситуации! Нет такой организации, куда бы я не пожаловался, а ведь не жалобщик и не сутяга. Вот так и хожу по кругу в течение четырех лет, прошу войти в мое незавидное положение. В положение входят, сочувствуют. А котел продолжает дымить. Я даже выбросы просил замерить. Фон замерили, сказали, что опасности для здоровья нет. А как же гарь, которую я регулярно, если нахожусь в квартире, сметаю с подоконника в совочек? Она что, безвредна и не является доказательством творимого надо мной произвола?!

- Мне юрист доходчиво объяснил, - вздыхает Юрий Дмитриевич, - что, хоть правда на моей стороне и Ленинский районный суд вынес предварительное решение в мою пользу о демонтаже незаконно установленного котла, мои оппоненты намеренно затягивают судебное разбирательство. Оно может и на год растянуться. А я... Я просто не выдержу еще один год кошмара в газовой камере, в которую превратилась моя квартира.

Автор: Анастасия Петракова.