Жизнь с чистого листа

Елена Васильевна Нечепуренко родилась в Луганске, здесь родились и две её дочки, внуки, но в июле этого года семья вынуждена была бросить всё нажитое и переехать в Смоленск.

– Спасибо, что Россия принимает беженцев с юго-востока Украины, – говорит она. – Иначе куда было нам бежать? Жили бы под бомбёжками, в постоянном страхе: а вдруг в наш дом снаряд попадёт?

Кто думал, что бежать придётся?

– А вы украинка или русская? – спрашиваю я.

– Украинка, и гражданство – украинское. Родители мои тоже в Луганске жили. И кто думал, что бежать придётся? – говорит Елена Васильевна.

Жила семья ладно. Старшая дочь со своей семьёй отделилась, а младшая, тоже замужняя, жила в родительском доме. Все работали, был достаток. Не такой уж большой, но такой, который человек может заработать честным трудом. Елена Васильевна – из знаменитой заводской династии. Её мама работала на Луганском тепловозостроительном заводе машинистом мостового крана. Казалось бы, не женское это дело. Но дочь пошла по её стопам – в машинисты крана в сталелитейном производстве этого завода. А потом и старшая дочь, Татьяна, тоже пришла на завод и тоже машинистом крана.

– Мы были уважаемыми людьми, – рассказывает Елена Васильевна. – Муж мой, Сергей Анатольевич, на этом же заводе работал кузнецом. Поскольку производство вредное, то я пенсию уже в 45 лет заработала, но не ушла, трудилась, деньги нужны были внуков поднимать...

Сначала Майдан казался далёким: где Киев и где мы? Всерьез никто из простых людей не воспринимал начинающихся событий. В страшном сне не могло привидеться такого оборота, что по приказу правительства и президента Украины будут бомбить Донецк и Луганск... Кого же они бомбят?! Своих граждан убивают! Я считаю это войной против собственного народа.

Ситуация накалялась

– Когда начались обстрелы, на заводе стали работать то три часа днём, то в ночную смену – когда не бомбили, и когда было электричество. В Луганске стало опасно, а о Донецке я даже и не говорю. Многие уезжали к родным в Россию. Стали и мы искать, куда переехать. Муж старшей дочери, Роман, ушёл в ополчение, и они с Татьяной решили остаться. Их дочери, Ирине, 10 лет, она с ними в Луганске. А у моей младшей дочери, Оксаны, сыну Ивану два годика, и она ждала ребёнка. Её муж, Михаил, стал обзванивать дальних родственников в России. Кому-то не смог дозвониться, кто-то просил подождать, потому что не мог принять сразу шесть человек. Ведь кроме семьи дочери ещё мы с мужем… Но Михаил дозвонился до своей двоюродной тёти Клавдии Павловны Пустоваловой – она живёт в Катыни, что под Смоленском. Клавдия Павловна сразу сказала: «Приезжайте! В тесноте да не в обиде!» И семья дочки поехала в начале июля. Из Луганска до Харькова поездом, потом на Белгород, а уже оттуда автобусом в Смоленск. Трое суток добирались, но, слава Богу, всё обошлось. Мне стало легче после их приезда в Смоленск: хоть дети теперь живут не под бомбёжками!

А в Луганске ситуация становилась всё напряжённее. Нас обстреливали из пушек. Хлопок, свист – и сразу надо бежать в укрытие, потому что не успеешь сосчитать до 20, как произойдёт взрыв. Если осколок попадёт, то разрывает кожу так, что страшно. Может и насмерть убить, а может – покалечить. Дети уехали, на нашей улице четыре дома осталось не сожжёнными из десяти. Наш уцелел. И стали мы собираться с мужем в дорогу, а старшая дочь с мужем ни в какую уезжать не хотели. А разве я хотела? Как бросить всё нажитое? Жизнь здесь прошла! Но не могла я не думать о младшей дочери. Сынок у неё маленький, да ещё и беременная. Даже если муж её устроится на работу, то, как прокормить семью? Позвонил зять Михаил и сказал, что его двоюродная тётя приглашает нас к себе, в Катынь.

Вокзал бомбили в день отъезда

– Остаёмся мы с тобой бомжами, – сказала я мужу, когда собирала вещи в сумки. Брала и тёплую одежду, сердце чувствовало, что на юго-востоке всё быстро не закончится, но вера жила в душе: вернёмся! Тряпки и документы – всё, что взяли. Зарплату на предприятии уже не платили, денег в заначке немного было, продали за полцены телевизор, другую бытовую технику. Уезжали – электричества уже не было. Только приехали на железнодорожный вокзал в Луганске, по радио передали: «Ожидается артобстрел вокзала», и всех, кто там был, вывезли на станцию Родаково, в более безопасное место. Но сидели даже не на самой станции, а в туннеле, всю ночь. Поезд не смог доехать до Луганска, бомбили вокзал, так что в вагоны мы садились в Родаково.

Добрались до Харькова, потом – Белгорода. В России для беженцев уже были оборудованы пункты временного пребывания, там переночевали. В Смоленск приехали с 30 рублями. Хорошо, что нас встречали. Низко в пояс хочу поклониться Клавдии Павловне Пустоваловой, которая всех нас шестерых приютила в своей небольшой двухкомнатной квартире. А она же не одна живёт, с 14-летним внуком.

Смоленск принял!

– Есть люди, которые не понимают, что такое оказаться в положении беженцев. Дома – нет; мебели, посуды, да всего, что было нажито, – нет. С собой через границу везёшь только необходимую одежду. И средств к существованию нет. На шее дальней родственницы сидеть не будешь, да разве может она прокормить такую ораву? Сделали документы на временное проживание. Нужно было устраиваться на работу, но её надо найти. А тут Клавдии Павловне звонят из Днепропетровска родные, тоже просят взять к себе. Она отказать не может, воспринимает чужую беду как свою.

Зять устроился работать в агрофирму, муж – на лесопилку. Сняли квартиру в посёлке Авторемзавод. Я хотела работать по специальности – машинистом мостового крана. Ходила по соответствующим предприятиям, оставляла свои координаты. И вскоре мне позвонили с Гнёздовского ЖБИ. Работаю на этом предприятии по своей специальности уже четыре месяца. Муж перешёл работать на керамзавод. Все получили разрешение на временное проживание. Есть прописка на три года.

Когда я устраивалась на завод ЖБИ, то на первом этаже оказалась приёмная депутата Смоленского городского Совета Вадима Вячеславовича Косых. Помощник депутата, Татьяна Михайловна Бабкова, выслушала меня, я просила комнатку в общежитии, поблизости. Потому что после ночной смены в 12 часов ночи добраться до Авторемзавода было невероятно сложно. Она предложила написать заявление на имя главы администрации города Смоленска, но места в общежитии не оказалось. Депутат Косых помог нашей семье: подарил телевизор, музыкальный центр, видеомагнитофон. Спасибо ему огромное! Вот и начали обживаться на новом месте. Нам с мужем повезло: сняли малосемейку в Гнёздове, близко от работы. Дочь с семьёй осталась жить в той квартире, которую снимали раньше, а мы переехали. Главное – это работа. Есть работа – можно снять жильё.

Обживаемся…

– Обживаться, обзаводиться разным домашним скарбом помогали многие. Горько в 50 лет начинать жизнь заново. Не уходили мысли из головы: как выживем? Ведь ни кастрюли своей не было, ни тарелки…

Но смоляне – люди очень отзывчивые, сочувствующие беженцам с Украины. Ещё, когда жили в посёлке Авторемзавод, то люди несли помидоры, огурцы, морковь, капусту, то, что вырастили своими руками. А ещё и банки принесут, крышки, мол, давай, заготавливай в зиму! И одежду приносили, и даже мебель. Спасибо всем за участие! Нам плохих людей не встретилось.

А на заводе ЖБИ какие душевные люди! Мастер смены Александр Михайлович Белей, его мать Галина Ивановна, отец Михаил Иванович дали одеяло, постельное бельё, посуду, прямо домой привозили овощи со своей дачи. Я им очень благодарна! И другие заводчане делились, чем могли. Военно-патриотический клуб «Пламя» многое делает для беженцев. Епархия выдаёт продовольственные пайки. Так что всему смоленскому миру хочу поклониться, что не бомжи мы, а рабочие люди.

Машенька – смолянка

– Но болит душа за дочь с семьёй, которая осталась в Луганске. Связи долго не было. Теперь я хорошо знаю положение дел в Луганске. Работы там нет. Пособия, пенсии правительство Украины не перечисляет. Центр Луганска, как рассказывает дочь, разрушен. Больше половины населения выехало, остальные выживают, и то – благодаря гуманитарной помощи из России. Больше гуманитарную помощь не оказывает ни одна страна. Нам теперь только здесь жить, не возвращаться же туда, чтобы умереть под обстрелами?! Здесь мы хоть младшей дочери и её семье можем помочь. Фашизм на Украине надолго, в этом у меня сомнений нет, новости по ТВ смотрим не отрываясь, и хороших новостей с родины нет.

Закончить материал всё-таки хочется на оптимистической ноте: недавно в Смоленске в роддоме на Покровке дочь Оксана родила Машеньку. Елена Васильевна стала чаще улыбаться. Она помогает поднимать двухгодовалого Ивана и Машеньку, местом рождения у которой теперь уже навсегда будет значиться Смоленск.

Фото: Ольга ЧУЛКОВА

Автор Ольга ЧУЛКОВА