«Здесь остались только дубы и лиственницы...». Вяземские краеведы прошли по местам утраченных усадеб
В последние дни октября, когда осень еще радует теплыми днями, группа краеведов выехала из Вязьмы для того, чтобы отыскать следы былой жизни дворянских усадеб Вяземского района.
Наши исследования начались с села Лопатино, расположенного в 17 километрах от Вязьмы. В середине XIX века это имение принадлежало двум братьям Александру и Василию Реймерсам. Последней владелицей имения была дочь Василия - Юлия Реймерс. После того как имение было национализировано, на этом месте функционировал прекрасный пионерский лагерь «Звездочка», а в настоящее время все заросло травой. «Я лично присутствовал на открытии пионерлагеря, - вспоминает краевед Игорь Долгушев. - Теперь же не смогу показать, где находились корпуса, а где столовая». Грустно нам стало после этого визита. Наше общество неравномерно: кто-то ругает царский режим, кто-то советскую власть. Но и при царе, и в стане Советов на этом месте кипела жизнь. В настоящее время все остановилось.
Далее мы отправились в Кочетово - бывшее имение археолога, переводчика, автора стихов и пьес - Екатерины Николавны Клетновой. Здесь тоже все быльем поросло, и если бы не камень, установленный по инициативе краеведов и при содействии Вяземской администрации, место знаменитого имения мы бы не нашли. А когда-то здесь находились двухэтажный особняк, хозяйственные постройки, большой липовый парк, четыре пруда. Усадьба была богатая, все работали, собирали хорошие урожаи, лошадей и скота было много. Екатерина Клетнова занималась краеведением, археологией, писала стихи и пьесы. Жили рядом с ней герои, впоследствии ставшие образами ее литературных произведений: медведь Самошка и пес Кадо. Сейчас здесь вырос густой лес.
Мы решили обойти вокруг бывшего имения и нашли лиственницу, посаженную, вероятно, еще Николаем Степановичем Клетновым, - единственного свидетеля былого великолепия. Ствол этого дерева-великана оказался более трех метров, и, скорее всего, ему больше ста лет. Приглядевшись, мы увидели остатки прудов, они еще не совсем заросли, и болотистая растительность помогла нам представить, как когда-то здесь катались на лодках, читали стихи и мечтали о прекрасном будущем. Кстати, знаменитый писатель Борис Житков был частым гостем имения. Но рядом устрашающе на нас взглянула охотничья вышка, построенная уже новыми «хозяевами», и нам стало жутко. Думаю, что Борис Житков, большой любитель животных, если снова оказался бы здесь, вряд ли смог бы смотреть на это место без боли в сердце.
Учителя из деревни Относово Николай и Галина Сюрины хотели здесь построить беседку, чтобы «приезжать в гости к Клетновой», но привезенные для строительства доски украли на следующий день, и беседка так и осталась без стен и крыши. Здесь, за небольшим столом, обросшим мхом, мы решили сфотографироваться.
По инициативе краеведа Игоря Долгушева, мы заехали в соседнюю деревушку Киево, в настоящее время тоже утраченную. Здесь, в тени деревьев, мы поклонились небольшой могиле партизан, расстрелянных фашистами во время войны. Могила оказалась ухоженной, оградка покрашена и нигде не повреждена, что нас приятно удивило.
Последним населенным пунктом нашего путешествия стало село Костино, переименованное владельцами Басовыми в Спас-Неразлучное, после того как они выстроили в нем церковь во имя Спаса Нерукотворного. С большим трудом мы нашли это место. Мы его узнали по оставшимся признакам парка, сейчас заброшенного, а когда-то это был роскошный английский парк. Художник Владимир Чайка заинтересовался рельефом этого места и спустился в Кубышкин овраг. Овраг так назвали потому, что в нем якобы была зарыта «кубышка» от французов, наполненная золотом. Ее долго искали все годы после ухода французов, но так ничего и не нашли. А название осталось и двести лет спустя.
Церковь во имя Спаса Нерукотворного находилась недалеко от оврага, на пригорке. Сейчас от нее осталась лишь часть фундамента. А когда-то это был основательный отапливаемый храм, переживший Великую Отечественную войну. В советские годы рядом с храмом действовала Костинская школа, а в храме была столовая и проходили заседания пионерской организации. Здание было разобрано в 60-е годы XX столетия, и сейчас мы не можем посмотреть, как оно выглядело, даже на фотографии. Вокруг фундамента бывшей церкви мы увидели разграбленное кладбище и опрокинутую колонну, надгробный памятник Николаю Васильевичу Реймерсу (1861-1896), сыну Василия Реймерса, о котором говорилось выше. Известно, что он умер лейтенантом. Семьи не имел.
А в начале XIX, когда имение еще называлось «господский двор Костино» и до Басовых принадлежало местным дворянам Потуловым, в эти места приезжал русский поэт, литературный критик, доктор философии Алексей Федорович Мерзляков, он был воспитателем Николая Потулова, единственного сына владельца имения Матвея Потулова. В те годы на берегу реки Сырогощи стоял одинокий раскатистый дуб. Он вдохновил Алексея Мерзлякова на известный в те годы романс «Среди долины ровныя», появившийся в печати в 1822 году и пользовавшийся огромным успехом среди интеллигенции того времени. После чего дуб стал именоваться «Мерзляковским» и его с гордостью показывали гостям и соседям. В свое время Екатерина Николаевна Клетнова написала очерк «Мерзляковский дуб», где сожалеет о том, что по халатности новых хозяев «пастухи в один прекрасный день» вздумали разложить костер в образовавшемся дупле старого дуба и выжгли в нем всю внутренность, а первая налетевшая буря довершила дело варварского разрушения рук человеческих».
Но благодарная природа возродила «красавца великана». Когда мы оказались на месте бывшего имения Костино (Спас-Неразлучного), то увидели вновь выросший красивый дуб, одиноко стоящий на возвышении, недалеко от реки Сырогощи... Но, к большому нашему сожалению, «варварское разрушение рук человеческих» дошло до таких «высот», что не стало прекрасного храма во имя Спаса Нерукотворного, и все имение снесено до основания... Кладбище разорено, содержимое могил вывезено в неизвестном направлении «черными копателями». Что тут скажешь? Было ли в истории нашей страны более варварское отношение к своим предкам, памятникам истории и культуры? Ведь ни заморское наполеоновское войско или армия вермахта нападают на нашу культуру, а мы сами, своими руками ведем тотальное разрушение того, что столетиями строили наши предки, и отбираем все это у собственных детей и внуков....
Е. Клетнова «Отзвуки Отечественной войны», 1911 год
«Сытая гнедая кобыла «Победа», охотно и резво идущая всегда в легких беговых дрожках, сегодня с особую размашистою ленью выкидывает свои крепкие ноги, стремясь при первой возможности перейти на шаг.
Мы минуем живописное село Костино, Спас-Неразлучное тож, с запущенным вековым парком, пустынным барским домом и длинной еловой аллеей, по которой идет выбитая, никогда в тени не просыхающая дорога.
Теперь и дом - старинное гнездо разлетевшейся во все концы России многочисленной семьи Басовых, унаследованное ими по женской линии от Потуловых еще в первой половине ХIХ столетия, и роскошный английский парк, когда-то украшенный беседками и ротондами, «приютами муз и грации», как их именовал владелец - старый моряк, герой Наваринского боя, - все перешло недавно через руки афериста-скупщика к крестьянам - Витеблянам, которые наметили в первую голову начисто вырезать этот парк, спустить озеро и именно на их месте построить свои хлевушки да хатченки и распахать огороды.
За селом - высокое поле, небольшой перелесок, а за ним, как водится, наши традиционные «дяжа», то есть огромные земляные площади с вырубленным когда-то могучим лесом, отрастать которому не дает пасомый на нем скот, но с другой стороны, пасомый в таком ничтожном количестве, что он не в силах бить заглущающий всякие добрые травы ржаво красный неумолимый мох, обращающий у нас обширныя земельныя угодья в сплошную тундру: ни лес, ни степь, ни луг, ни поле Только кое-где еловая заросль осиливает людскую безхозяйственность и посредися гонких, широколапистых представителей, спускаемся мы в «Кубышкин овраг», называемый так потому, что в нем якобы зарыта «кубышка», наполненная золотом, которую, конечно, многие искали и не нашли даже на «кладовую» ночь на Ивана-Купала, когда пышно расцветает «жар-цвет папорот».
Господи! Да сколько же их стало кругом этих изболтанных полей, порубленных лесов, забитых ставнями барских домов!
Вот опять пустынная усадьба плывет навстречу. Развалившияся службы, поросший травой въезд во двор,безобразно-отросшая, когда-то стриженая еловая ограда вокруг парка и огромный каменный дом с массивною колоннадой балкона типичный представитель благороднаго стиля XVIII века.
Седомордый дворовой пес, очевидно, больше по привычке, выскочил со двора и до угла парка проводил нас хриплым старческим однотонным лаем».
Автор: Татьяна Пастернак.