234-й театральный сезон в драмтеатре открылся «датской» премьерой «Стена»

234-й театральный сезон в драмтеатре открылся «датской» премьерой «Стена», в основе которого - одноименный роман Владимира Мединского и инсценировка Марии Парамоновой.

Постановка Олега Кузьмищева – динамичная, живая. Это и не спектакль вовсе, а баллада, воспевшая одну из самых трагических и знаковых страниц в истории становления государства Российского, - героическую оборону Смоленска времен Смуты.

Грустная баллада о любви, в которой, впрочем, нашлось место и юмору,  и мистике, и битве.  Что удалось создателям спектакля, так это массовые сцены, сопровождающиеся оглушительным лязгом мечей. Согласованность движений актеров, создающих иллюзию жестокой, зубодробительной схватки, пластическая поэтика боя, подчеркнутая  всполохами беснующейся под стробоскопами сталью, – несомненная удача спектакля. Удача Игоря Голубева – постановщика сложных фехтовальных сцен.

Еще одна интересная находка – колористическое противопоставление воюющих сторон. Мертвенная, сизо-голубая цветовая гамма, символизирующая ненависть и мощь захватчиков, противостоит алому, золотому и багряному - теплым и жизнеутверждающим цветам, что были излюбленными на Руси. Две непримиримые силы, два враждующих цвета, и у каждого – своя правда... 

А вот услаждали ли свой слух потомки россиян изысканной стилизацией под англо-саксонские мотивы, вопрос весьма спорный. Впрочем, музыкальная ткань спектакля, органично синтезирующая две культуры, переливается, как шелк. Синтетический шелк, в котором, на удивление и к счастью, нашлось место и русским, льняным, «ниточкам» - рожкам да свистулькам.    

И все же, несмотря на цветистый букет удач, эта героико-лирическая постановка вызывает ассоциации с дерзко разукрашенной хохломской росписью музыкальной шкатулкой, в диссонанс играющей европейские мелодии Средневековья. Эклектика безудержная! Уместно ли расписывать под  Хохлому смоленскую крепостную стену? Этот щекотливый вопрос придется решать зрителю. Юному зрителю, поскольку зрелой публике «настенные» бои да пляски под барабанный бой могут показаться чересчур… декоративными. Наигранными. Наивными, хоть и прелестными, как украс на сарафане застенчивой боярыни времен Смуты. Впрочем, каждый элемент русской вышивки содержал в себе тайный смысл, и совокупность мельчайших деталей рисунка являлась сообщением миру и могла поведать интересную историю. Влюбятся ли в фантазийную историческую «вышивку» «Стены» те, для кого она, собственно, и предназначена, – двенадцатилетние подростки?     

«Отвечу как древний римлянин. Я сделал все, что мог. Кто может лучше, пусть сделает», - сказал режиссер постановки «Стена» Олег Кузьмищев. Будем надеяться, что автор прав.