Современный педагог: «детоводитель», дрессировщик или проводник «двойных стандартов»?

«Каждое живое существо в мире знает свое предназначение. Собака никогда не станет пытаться имитировать крокодила. Единственное существо, которое путается в собственных показаниях, это человек. Когда подобная путаница приходит в образование, начинаются большие проблемы: мы не понимаем, о чем говорим», - утверждает член-корреспондент Российской академии наук, доктор психологических наук Виктор Слободчиков.

Академик из Москвы рассуждает о кризисе отечественного образования в рамках XII Международной научной конференции «Социально-психологические проблемы ментальностименталитета» в СмолГУ.

Проект «Школа»: уникальный опыт или утопия?

- Сегодня для российского образования характерно столкновение двух мощных тенденций – вестернизации и ретромодернизации, основанной на базовых традициях и ценностях цивилизации российского государства, - говорит Виктор Слободчиков. - Если углубиться в историю реформ нашей школы, именно 90-е годы прошли под эгидой вестернизации образования. Мне довелось быть непосредственным участником этих событий. Все началось с создания в июне 1988 года Временного научно-исследовательского коллектива (ВНИК) «Школа», который возглавил будущий министр образования РФ Э.Д. Днепров. С деятельности разношерстного коллектива «Школы» и началось подлинное реформирование образования в СССР и России. Тогда впервые проблемами образования озаботилось общество к работе ВНИК были привлечены ученые-педагоги, психологи, философы, социологи, экономисты, юристы, партийные функционеры, административные работники, физиологи, учителя и директоры школ. Это был уникальный опыт! Все сходились во мнении, что реформа образования 1984 года (да и все предыдущие) оказалась несостоятельной и советская школа требует нового реформирования.

Мы свято верили в реальность того, над чем работали. К сожалению, мы не понимали тогда, что страна экономический банкрот и впереди «разруха в головах», поэтому были уверены в возможности реализовать то, что задумывали. Элемент утопии, конечно, был, как это свойственно любому научному коллективу. Выяснилось, что поставленная перед «Школой» задача непедагогическая, а культурно-историческая проблема, и педагоги решить ее не в силах.

- Чего хотела добиться «Школа»?

- Во-первых, раскрепостить педагога, освободив его от жесткого контроля и диктата. По мнению коллектива ВНИК, именно педагог должен был определять содержание образования в широком смысле: его предметную составляющую и смысловое содержание.

Современный учитель переставал быть дрессировщиком, который, как в бытность СССР, «социализировал» детей. У него появлялась иная функция - он должен был стать «детоводителем». Закономерен болезненный вопрос: куда «детоводитель» ведет детей, и как? На этот вопрос нужно было отвечать без лицемерия, называя вещи своими именами. Ответ на него романтики «Школы» так и не нашли, в результате сегодня мы имеем дело с разломным образованием. От советского образования ушли, а к другим берегам так и не пристали. Потому-то и нет у нас до сих пор ясного и четкого представления о будущем страны, а есть размытость и противоречивость образовательного идеала. Наши упования и чаяния приобрели странный характер…

Модернизация «от лукавого». Подмена понятий

- Сегодня произошла подмена очень многих понятий, вселявших надежды в просвещенную интеллигенцию в начале 90-х. Прошло несколько лет, и демократизацию образования подменили лукавой модернизацией, скроенной по лекалам образовательной системы Запада.

Коммунистическую идеологию ловко заместили либеральной идеологией глобализации, и сегодня мы с энтузиазмом выращиваем организованного потребителя. Тем не менее, на Западе до сих пор продолжают удивляться: почему в России так медленно идут процессы глобализации? Да потому что мы не воспринимаем ее на уровне инстинкта, не к душе она нам! Эти процессы не простираются дальше пределов глобуса, в отличие от православного сознания русского человека, которое ширится до масштабов Вселенной. Все вселенское ему понятно, потому и тесны диктуемые миру сверхдержавой рамки упрощения и унификации.

Личностно ориентированное образование, за которое ратовали романтики 90-х, незаметно заменили индивидуалистическими мотивами: «Ничего личного. Это твоя проблема, а не моя». Когда в школе начинают говорить о «личностном ориентировании», речь идет всего лишь об элементарном эгоизме индивида, действующего по принципу: «Моя хата с краю»!

Содержание образования, результатом освоения которого должен стать широко и глубоко образованный человек, подменили содержанием обучения. Обще-то, обучают чему-то, образовывают кого-то. А мы уже умудрились дойти до того, что русский язык позабыли! Если открыть документы, предназначенные для общеобразовательных учреждений, там вообще вместо «кого» стоит «какого»! Образование не стандартизируется, его невозможно загнать в рамки шаблонов. Элементарное «нечутье» к языку приводит к закономерному результату взращиванию индивида, который легко утилизируется политиками и бизнесменами в «народном хозяйстве». Вкратце, именно так и выглядит народное образование в России, суть которого заключается в получении дисциплинированного исполнителя или, как говорил господин Фурсенко, в подготовке «квалифицированного потребителя».

Если вести речь о творческой раскрепощенности, то и ее подменили жестким администрированием. Когда на место ректора престижного московского университета приходит не ученый, а очень хороший администратор, каким будет образование в вузе? Во главу угла неизбежно поставят экономическую эффективность и рентабельность, а не научную деятельность. Выгонят стариков и профессионалов, которые будут недовольны жалованьем (зарплаты снизят в целях «эффективности»), и наберут «перспективных» и готовых на все - молодых, длинноногих и малообразованных.

На примере ряда вузов (и других социальных институтов) мы видим, как качество образования подменяется экономической эффективностью.

Доступность качественного образования претерпела метаморфозу и приняла облик кастового образования. Конкурентоспособная элита получает все. Что достается 95 процентам населения, большой вопрос!

Все перечисленные подмены характерны для массового образования. Мой учитель, советский педагог и психолог, академик и вице-президент Российской академии образования Василий Васильевич Давыдов так говорил об «образованщине» в России: «Знаю я эту публику! Специалисты по организации чужой жизни в свою пользу». Элитное образование как раз и есть кастовая подготовка высококвалифицированных профи, которые будут использовать народ в свою пользу. Сценировать нашу жизнь, оккупируя и порабощая сознание масс. Вот что на самом деле произошло с российским образованием в 90-е годы, и продолжается по сей день. Все эти перевертыши растлили общество и систему образования так называемой свободой. На самом деле, никакой свободы у нас нет, а есть лишь ее иллюзия и внутренняя оккупация.

Ученые объявляют войну «внутренней оккупации»

- Возможен ли выход из сложившейся ситуации?

- Возможен, но только при одном условии. России потребуются серьезные усилия со стороны педагогов, психологов, философов и священнослужителей. В свое время мы, консолидировав усилия, подготовили аналитический доклад для Президента РФ под названием «Системный кризис отечественного образования как угроза национальной безопасности России». Сегодня существует одна сила, способная переломить статус кво, и эту силу воплощает в себе президент только от него может исходить инициатива реализации кардинально нового Закона «Об образовании». Надеюсь, что этот материал скоро будет доступен широкой общественности, и здравый смысл восторжествует.

Система образования и есть генетический код цивилизации, развития народа и его культуры. Если код ломается - народ гибнет, его история и культура нивелируются и уничтожается. Генетический код базируется на крепком и мощном фундаменте, и первым его фундаментальным слоем является образ будущего страны. Для кого мы готовим специалистов? Уж не для чужого дяди, хотя совсем недавно нам предлагали обучить широкий спектр профессионалов для отправки в Европу и США в качестве рабочей силы. Лекарство только одно: мы должны увидеть четкий образ будущего страны, под которое и выстраивается современное образование. Если образа будущего нет, возникнет хаос.

Второй фундамент генетического кода образовательная цель. Вопрос, кому уготовано совершать подвиги Отечества ради? Чтобы вырастить «человека будущего» по Фурсенко, много ума не надо - «квалифицированные потребители» и так самообразовываются бесконечным шопингом! Все эти компетенции, о которых так любят рассуждать с высоких трибун облеченные в мундиры «болванчики», это не результат образования, а печальный итог обучения, натаскивания и дрессуры. Когда человека спрашивают о содержании образования, он начинает перечислять функциональные обязанности и навыки, которым его научили. Что у него за душой? Для чего он выращен? Для домашнего потребления. Непрофессионально и опасно для общества!

Третий фундаментальный слой профессионально-антропологический идеал педагога, который занимается антропопрактикой, или взращиванием человеческого в человеке.

Еще раз напоминаю: педагог приходит в школу не свои задачи решать. Пусть он их дома с мужем решает! Он должен решать задачи ребенка и думать, как этому малышу взрасти и стать на крыло. Если учитель сумеет это сделать, ему нужно памятник при жизни поставить, а если нет, зачем он вообще в школе работает? Опасная профессия у педагога, потому что чрезвычайно ответственная. На том и стоим.