Даниэль Сальвадор: «Я хочу, чтобы испанская музыка стала ближе русской публике»

Испанский органист Даниэль Сальвадор покорил смоленскую публику не только виртуозным исполнением, но и хорошим знанием русского языка. Музыкант много общался с залом, рассказывая о произведениях и их авторах. Кстати, программа «Золотой век Испании», с которой он приехал в Смоленск, практически полностью состоит из пьес, которые в нашей стране не исполняет больше никто. Так что без преувеличения можно сказать, что этот вечер стал для публики открытием испанской органной культуры…

У нас в Испании

– Даниэль, такой выбор программы – это ваше желание сделать Испанию ближе для россиян, для смолян?

– Конечно. Это очень интересная музыка, необычная, красивая. Это моя музыка, она близка мне с детства.

И потом, всегда хочется распространять свою культуру – особенно там, где с ней ещё не знакомы. Я хочу, чтобы эта музыка стала ближе людям. Чтобы они могли не только её услышать, но и понять.

Хотя в России люди понемногу уже начинают привыкать к испанской музыке. Тем более что там, где выступаю в первый раз, я всегда стараюсь объяснить особенности наших произведений. Ведь испанская органная музыка ни на что не похожа…

– … И даже классификация произведений очень сильно отличается от европейской…

– Да. То, что в Европе называется «фантазия», у нас «тьенто» – от староиспанского глагола «тентар», который означал буквально «попробовать инструмент».

Также у нас есть такой жанр, как баталья – это особенно испанская музыка. Очень мощная, потому что в ней всегда используются горизонтальные органные трубы, которые звучат особенно громко.

Ещё у нас есть «салаты» – так называли произведения, представляющие некую смесь из мелодий и ритмов. Есть дискурсо (речь), фанданго, вариации и много всего другого.

Без педалей

– А можно ли на испанском органе сыграть Баха?

– В принципе, нет. Хотя у него есть несколько произведений, которые можно сыграть и на нашем органе.

Я в этой связи вспоминаю, как несколько лет назад у Александра Фисейского был запланирован концерт в Мадриде на историческом органе, в котором только одна клавиатура, и всё. А он должен был играть свой фирменный концерт из всех произведений Баха.

Александр Владимирович тогда очень долго искал, какие партитуры можно хотя бы адаптировать под этот инструмент – их оказалось очень-очень мало. Потому что у Баха были огромные инструменты с двумя мануалами и педалями. А в наших органах только одна клавиатура, и та маленькая – для короткой октавы. Поэтому есть ноты, которые просто невозможно воспроизвести. А всё, что написано для педалей, просто не сыграть, потому что их нет.

– Я не случайно спросила про Баха. Дело в том, что очень многие органисты, с которыми я разговаривала, признавались, что именно произведения Баха, исполненные на органе, повлияли на их дальнейший выбор инструмента. У вас, вероятно, совсем другая история?

– Я для себя открыл орган ещё в детстве. Мне тогда было лет десять-одиннадцать. Помню, что огромная церковь с органом была закрыта ещё до моего рождения, и мы ходили в маленькую, где никакого органа не было. И вдруг родители повели меня в воскресенье на службу в большой храм, который наконец открыли. Так я впервые услышал орган и очень хорошо помню своё удивление: откуда этот звук? Вижу трубы, но не понимаю, что с ними надо делать: дуть, бить или ещё что-то.

А после службы мы с папой подошли к священнику, и тот разрешил мне посмотреть орган поближе. И когда я увидел, что пульт похож на фортепиано, то понял – это для меня. Потому что тогда я уже ходил в музыкальную школу как пианист. И всё – с тех пор и до сегодняшнего дня орган стал моим инструментом.

В дуэте

– Сейчас орган часто звучит в дуэте. Иногда с очень экзотическими инструментами. А орган с гитарой – такое бывает?

– Да. Хотя, в принципе, орган такой инструмент, который всегда солирует. Даже концептуально он был задуман не для игры с другими. Однако в эпоху барокко начали писать для органа с инструментами, где солирующими уже были последние, а орган выполнял роль оркестра. А сейчас, когда есть электронные органы и новые технологии, позволяющие подзвучивать солирующий инструмент, такие дуэты весьма популярны.

По поводу дуэта с гитарой – это очень интересная смесь. Я сам принимал участие в таком концерте здесь, в России, но даже для меня это экзотика. Потому что гитара – маленький инструмент, даже интимный: ты его обнимаешь. А орган даёт мощный, брутальный звук. В ансамбле получается весьма интересно.

– А какой самый экзотический дуэт с органом вам приходилось слышать?

– Для меня это орган и дудук. Несмотря на то что дудук принадлежит армянам – народу тоже христианскому, мы воспринимаем его как экзотический инструмент. И если обратить внимание, то даже в голливудских фильмах его, как правило, используют в темах Ближнего Востока, арабских кварталов.

Интересно, что самый первый концерт, который я играл в России, как раз и был в дуэте с дудуком. Для меня это был некий эксперимент, открытие. А позже были разные варианты: саксофон, гитара, скрипка…

Я, конечно, привык солировать, но иногда соглашаюсь и на дуэты – мне это интересно.

Россия – Испания

– Если проводить музыкальные параллели между нашими странами, то мне сразу приходят на ум Михаил Глинка, писавший на испанские темы, и Фернандо Сор, который привёз гитару в Россию…

– Был ещё один испанец, который в своё время прославился в России. Это Висенте Мартин-и-Солер. Он родился в Валенсии и был очень хорошим композитором классического периода. Работал в Испании, потом перебрался в Неаполь, а оттуда – в Вену.

А потом Екатерина Великая пригласила его в Россию. Она тогда написала оперу «Горе-богатырь Косометович» – сатиру на шведского короля. Ей понадобился композитор, и кто-то посоветовал Висенте – мол, в Вене сидят самые великие, а он как раз там. Императрица написала ему, он принял приглашение, приехал в Петербург и остался там навсегда. Там работал, там умер и похоронен и во время своей жизни был там очень знаменит – даже больше, чем Моцарт, которого тогда в России знали лишь в узких кругах…

– Даниэль, откуда такое знание русского языка?

– Можно сказать, с улицы. Кстати, все очень удивляются, когда дают мне читать текст на русском, а я не могу – неправильно ставлю ударения, делаю много ошибок… При этом разговариваю более-менее свободно. Просто у меня хороший слух. И вообще, я очень люблю Россию.

– Думаю, это не единственный иностранный язык, которым вы владеете…

– Да, ещё знаю английский и французский, поскольку это наши соседи, итальянский и португальский – они очень похожи с испанским.

Но когда начинаешь говорить на русском, все другие забываешь. Очень трудно было привыкать к фонетике и грамматике, потому что они очень отличаются от испанских. Это до сих пор отнимает много энергии. И чтобы сэкономить место в голове, приходится на время убирать оттуда английский и французский…

Для справки

Даниэль Сальвадор – испанский органист, дирижёр и композитор. Органист Папской базилики Святого Михаила в Мадриде, являющейся Апостольской нунциатурой в Испании. Преподаёт класс органа, истории музыки и полифонии в одном из колледжей Мадрида. Ведёт авторскую программу об истории музыки на радио.

Родился в г. Самора. Музыкальное образование начал там же с обучения игре на фортепиано. Позже освоил орган. Окончил Мадридскую Королевскую консерваторию по нескольким специальностям: орган, музыковедение, композиция, оркестровое дирижирование и педагогика.

В 2014 году Даниэль Сальвадор играл для полумиллионной аудитории на церемонии причисления к лику святых католического епископа дона Альваро дель Портильо.

– Такой чести может быть удостоен только музыкант, обладающий мощным артистическим темпераментом, безукоризненной техникой и глубоким пониманием музыкальных и религиозных традиций своей страны, – считают музыковеды. – Все эти качества есть у Даниэля Сальвадора – одного из самых ярких органистов своего поколения, виртуоза, просветителя и блестящего знатока испанской органной музыки.

Фото: Ольга ХОМЕНКОВА

Ольга Суркова