Смоленская деревня: «точка невозврата» или надежда на будущее?

Тяжело уходит деревня. Постепенно растворяясь в чертополохе будущего, продолжает держать круговую оборону от настоящего до последнего старика, до последней живой избы, до последней яблони в заброшенном саду И вот что удивительно - в непрекращающейся борьбе за выживание деревня не оскудевает на увлеченных и талантливых людей. Их одаренностью она заставляет нас, урбанизированных и гаджетированных до зубов иванов, старающихся не помнить родства, все же не забывать, кто мы есть и откуда родом. Одни ее за это благодарят, другие - проклинают. Но если благословляют или клянут, значит - помнят. А это - главное. Трипутино, Красная площадь, Жанвиль Знакомые названия в новейшей истории земли Великого Хослава, на которой ныне приютился Хиславичский район. Сюда на легковушке от Смоленска - час езды, да и внутри самого муниципалитета дороги настолько проезжие, что по пути в Городище позволяем себе заехать в пару деревушек, посмотреть, как люди живут... Да вот только людей там мы так и не увидели. Кое-где есть жилые дома, но хозяева то ли не были расположены гостей принимать, то ли куда-то отлучились. На улицах безлюдье. И тут подсекаю в себе ощущение, что вокруг не та расслабляющая деревенская тишина, которая лечит нервы и приводит в порядок мысли. Нет, она другая, какая-то безжизненная, тяжелая. Чего-то, очень важного, в ней не хватает. Чего? Постучал в одну дверь - бесполезно, подошел к другой калитке, оглянулся по сторонам, чтобы не нарваться на какого-нибудь местного Бобика, ревностно сторожащего свои владения. И вдруг стало понятно, почему тишина вокруг действительно мертвая. Нет в ней ни собачьего лая, ни петушиного крика, ни рокота трактора Ничего, чем не так давно был наполнен деревенский день. Так и уехали мы, ни с кем словом не перемолвившись.

Зато Городище живым общением вознаградило нас сполна. Глава поселения Виктор Владимирович Якушев знает свою округу до последней тропинки и до каждого человека. Поэтому, не засиживаясь в кабинете, трогаемся вслед за его боевой «Нивой». Поездка оказалась недолгой. Остановились у аккуратного домика из силикатного кирпича, с палисадником, забранным штакетником.

- Интереснейшие люди тут живут - Дина Павловна и Николай Дмитриевич Плетневы. Хозяйка -

мастерица-рукодельница, одна такая на всю округу. В конкурсе «Смоленский рожок» представляла наше поселение сразу в пяти номинациях и награждена тремя дипломами. Да вы сейчас сами все увидите. Она идет по лесу, поднимет сучок, на который мы с вами и внимания бы не обратим, принесет домой и простым ножиком сделает зверя, птицу, композицию Залюбуешься, - восторженно рассказывает Виктор Владимирович.

Красота - вот она, только под ноги смотри!

Печка протоплена, в доме тепло, чисто и уютно. Дина Павловна и Николай Дмитриевич Плетневы рады гостям. Вместе они прожили 54 года и сейчас, долгими зимними вечерами им есть, о чем поговорить и что вспомнить. Впрочем, каждый из них всегда занят своим делом. Хозяин - по дому, хозяйка - любительница порукодельничать. Ее работы настолько профессионально исполнены, что их и поделками-то не назовешь. На легком стеллаже застыли композиции в стиле корнепластики, на веранде - торшер в виде извивающейся змеи, с потолка свисает абажур, собственноручно сплетенный Диной Павловной из соломки, и корзины большие и маленькие Нет, не декоративные, а чисто утилитарные. Хозяйка, как в старину, сама плетет, когда есть в них нужда.

- Дина Павловна, где вы материал находите?

- Рядом, в лесу. Просто иду и смотрю под ноги, а красота - она ведь прямо тут, на земле, наклонись и бери. В лесу каждый сучок кого-то напоминает. Смотрите, вот жаворонок, я его носком ботинка поддела, он отлетел, а я нашла и подобрала. А потом - все просто. Из инструментов у меня только ножик. Беру его, отрезаю все лишнее, и выходят на волю звери и птицы.

Вместе с хозяйкой проходим в ее рабочую комнату. Здесь все приспособлено для рукоделия - от удобного стола до старинной швейной машинки. Святая святых настоящей мастерицы. А со стены на свою внучку строго смотрит солдат царской армии, участник Первой мировой войны дед Дины Павловны Никита Макарович. Жил он недалеко от Городища, в деревне Братковая.

- А я со школы, с четвертого класса рукоделием увлеклась. Шила, вязала, занималась макраме

И все-то мне хотелось сделать так, чтобы лучше уж нельзя. Что-то не понравится в вышивке, перевышиваю по нескольку раз, пока не добьюсь того, чего хочу. Вот у меня кошелек, сама бисером вышила. Так этот листочек делала три ночи, все мне он не нравился - то одно не так, то другое не эдак. Но добилась своего, - смеется Дина Павловна.

А кошелек - действительно на загляденье. Листочек, еще зеленый, но уже тронутый первой сентябрьской желтизной, так и норовит упорхнуть с треплющим его теплым ветерком. Домашний музей Дины Павловны можно осматривать целый день, и темы для разговоров о корнепластике, лозоплетению, вышивке не иссякнут.

Вместе с хозяевами выходим во двор, и они с Николаем Дмитриевичем с гордостью показывают нам декоративный пруд, берега которого уложены небольшими валунами. Казалось бы, что тут такого? А для Дины Павловны каждый камень не случаен и имеет свое лицо. Она до тонкости, до малейших особенностей знает любой из них и откуда они привезены. Впрочем, такое же отношение у Плетневых и ко всему остальному, что есть на их заботливо прибранном на зиму дворе.

Но день небесконечен, и еще многое надо успеть. Прощаемся на веранде, у торшера-змеи. Скоро весна, Дина Павловна снова выйдет в свой родной лес за тем, что пошлет ей природа. И кто знает, сколько еще привычных нам сказочных существ, благодаря ее острому взгляду, обретут жизнь?

А наша маленькая кавалькада, выбравшись на главную в деревне дорогу, почти тут же тормозит у церкви. Небольшая, из приспособленного здания, но СВОЯ ЦЕРКОВЬ! И замечательна она тем, что средства на ее строительство собрала всего одна местная жительница. Ее так и зовут -

Женщина с кружкой.

Это Галина Аврамовна Кустарева, уроженка здешних мест, в недавнем прошлом - технолог на текстильном предприятии в Приднестровье. А сегодня - просто глубоко верующий и легендарный для земляков человек! Невысокая, хрупкая, практически одна, она осилила сбор денег на строительство единственного на всю округу храма. Как ей это удалось? Об этом лучше узнать у нее самой. Пару минут в пути, и вот он - скромный, когда-то, наверное, колхозный типовой домик на двух хозяев. Крашеный забор Если бы не знал, куда и к кому иду, прошел бы и не заметил. Звоним в дверь.

Хозяйка, увидев в окно Виктора Владимировича, тут же появилась в калитке.

- Галина Аврамовна, как вам удалось построить храм?

- Видно, Богу так было угодно. Церковь наша строилась быстро, помощь приходила, откуда и не ждали, а началось все с того, что я на два дня поехала в Оптину пустынь, посмотреть уклад монастырской жизни. Пришла к старцу Илию и рассказала ему, что родилась в деревне Городище. Там был храм, но давно разрушен, даже место, где он стоял, уж не найти. Мы разговаривали со старцем в 2008 году, в это время Оптина пустынь тоже была не в лучшем состоянии. Тогда там работала бригада строителей. Хорошие мастера, делали все быстро, качественно, монастырь на глазах отстраивался. Я посмотрела и подумала, вот бы направить такие бригады в села, где церквей нет. И говорю старцу: «Батюшка, у меня есть скопленная за два года пенсия, могу и я свой вклад внести в строительство храма в моей деревне. Можно отправить туда бригаду, чтобы построили храм?» А он в ответ: «Езжай и строй». И благословляет меня. Поскольку было это в феврале 2008 года, то я спросила: «Батюшка, холодно ведь, может, до марта подождем?» Он мне отвечает: «Нет, сейчас. Езжай в свою епархию, бери благословение Но на средства особо не надейся, лучше будет, если помогут сами люди, которые там живут».

И вот в феврале приезжаю я в Городище, а тогда главой поселения был, царствие ему небесное, Аврамов. Поговорили с ним насчет того, чтобы церковь восстановить или новую построить. Он ни «за», ни «против». Порешили так, что надо у людей их согласие спрашивать. Я по окрестным деревням походила, люди все согласны были церковь восстановить. Созвали общее собрание, и там все сошлись на том, что храм нужен, сообща собрали первый взнос - 6 тысяч рублей. Я снова к старцу Илию, рассказываю, что церковь строить не на что. А он мне и отвечает, что в былые времена храмы строили «с кружки», всенародно. «Читала, говорит, поэму Николая Мельникова «Русский крест»? Как там Иван Росток, в грехах своих раскаявшись и взвалив на себя крест, ходил по Руси, деньги на храм собирал. Вот и ты соберешь». Правда, чтобы встать у монастырских стен с кружкой, пришлось пройти один серьезный момент, но в итоге мне разрешили остаться в монастыре и собирать деньги. Собрала я 120 тысяч рублей, приезжаю к главе, спрашиваю: «Как дела, люди деньги собирают?» Он отвечает, что как было

6 тысяч, так и есть. Я говорю, вот еще 120 тысяч привезла. Он удивился: «Откуда вы взяли?» «Православный люд собрал. Хотят, чтобы наши люди тоже в церкви молились, и даже не представляют, как можно без церкви жить». А в Оптину пустынь едут паломники со всего мира, пожертвования делали голландцы, греки, палестинцы, верующие из ближнего зарубежья

Конечно, тех денег, которые удалось собрать, на строительство новой церкви не хватило, пришлось использовать пустующее административное здание. Из епархии приехал мастер, все обследовал и сделал заключение, что помещение подходит для церкви.

Я опять уехала в монастырь, глава администрации обещал, что будет решать вопрос с восстановлением церкви. С этого и пошло, деньги от меня к нему приходили, а он тут руководил строительством.

И так мне удалось собрать около 2 миллионов рублей. Последние 200 тысяч привезла на кованый забор вокруг храма.

...В тот день Городище чуть припорошило снежком. Возле церкви было свежо и тихо. Молчал на маленькой звоннице колокол, да золоченые кресты освещались весенним солнцем на тяжелом, сером небе, напоминая всем о вопросе, с которым главный герой «Русского креста», бывший грешник Иван обратился к односельчанам: «Может, церковь восстановим? Может, легче станет жить?» Только обратился Иван с этим вопросом ко всем, а ответ на него должен дать каждый сам. И от того, каким он будет, зависит, как пойдет наша жизнь.

Замок на память не повесишь

Дальше наш курс лежал в деревню Соино, но побывать в Городище и не заехать к Виталию Ивановичу Кузнецову было нельзя. Бывший главный врач местной участковой больницы, а потом первый и последний директор организованного в ее здании дома-интерната для граждан пожилого возраста до сих пор душой болеет за свое детище. Дело в том, что и больницу, и дом-интернат закрыли из-за того, что здание построено из бруса и не соответствует современным требованиям пожарной безопасности. Что теперь с ним делать, не знают ни глава поселения, ни Виталий Иванович. По опустевшему двору ходит лишь сторож. Надежд на то, что бывшую больницу купят, практически никаких.

- Сфотографируйте больницу, напечатайте в газете, может быть, кто-то приобретет ее для бизнеса или других каких целей, - просит Виктор Владимирович. - У нас скоро современный ФАП построят, соответствующий всем нормативам, оборудование дадут. Уже площадка под него возле здания администрации выделена.

Новый фельдшерско-акушерский пункт - это хорошо. Сейчас помощь населению оказывается в старом ФАПе, ютящемся в тесной комнатке. Под новый же предусмотрено здание в 80 кв. метров, в котором можно разместить все нужное оборудование и нормально вести прием.

Но это в ближайшей перспективе, а сейчас фотографирую больницу, публикую снимок. Может быть, и повезет ей найти нового хозяина и спастись от запустения.

По пути в Соино заезжаем к памятнику павшим воинам. У Виктора Владимировича на него свои планы.

- Вроде бы и в порядке памятник, но он старый, из силикатного кирпича сложенный. В год 75-й годовщины Победы надо сделать новый монумент, красивый. И сделаем обязательно. Он нужен людям не меньше, чем ФАП или храм Божий. Это наша память, которая нас объединяет, - говорит глава. Потом показывает на прикрепленную к памятнику единственную фотографию - бойца в буденовке. Андрей Федорович Кузнецов погиб в этих местах 2 августа 1941 года, он был 20 лет от роду.

- Мы еще не до конца смогли определить, где захоронен этот человек, здесь или в другой братской могиле, но обязательно найдем место его упокоения. Судьбу каждого человека из списков на мемориале, где более 300 фамилий, нам надо знать, - уверен Виктор Владимирович.

Вот и все, а теперь - в гости к самому главе. Ведь Якушев не только возглавляет Соинское сельское поселение, но и создал у себя дома целый музей уходящего в историю деревенского быта.

Чего тут только нет - разные модели примусов, керогазов, керосиновых ламп. А самовары - это отдельная песня. Пузатые и подтянутые, с трубами - из позапрошлого и с электротенами - из середины прошлого века. Отдельно стоят утюги - маленькие и большие, дорожные и для разглаживания подшивных воротничков и манжет.

Но самое главное - это замки и ключи. Они повсюду - на стенах, стеллажах (которые уже приведены в порядок и работают), на гвозде, вбитом в стену сарая, на скамейке (те, до которых еще не дошли умелые руки Виктора Владимировича).

- Мне люди несут вещи со всех деревень. Знают, что я их коллекционирую, привожу в порядок. Приносят все, вплоть до лошадиных подков. Вот вы сможете определить, для чего использовался такой замок?

В руках у хозяина что-то похожее на кандалы каторжника. Впрочем, как через минуту оказалось, это вполне безобидная, но очень нужная в крестьянском быту вещь - путы для стреноживания лошадей. А вот и целая связка ключей, которых ждет избавление от ржавчины. И, что характерно, замки конца позапрошлого и начала прошлого века работают лучше и надежнее, чем современные. Да и открыть их не так просто, как нынешний новодел.

- У меня в хозяйстве замок сломался, так жена взяла первый попавшийся со стенда и замкнула им дверь, - смеется Виктор Владимирович и протягивает мне замок 1908 года выпуска с ключом. Беру в руки - тяжелый. Пробую открыть - срабатывает мягко и почти бесшумно. А вот еще один - 30-х годов прошлого столетия, выпуска неизвестной московской артели. Им еще в войну немцы какой-то склад закрывали.

- Все это - наша история. Ее надо сберечь во всех деталях и подробностях. Да и много таких артефактов осталось в заброшенных деревнях. Кто, кроме них, нам расскажет о той жизни, которая там была, - грустно говорит Виктор Владимирович.

По прогнозам, в которые не хочется верить, через 15 - 20 лет деревень не останется вообще - выродятся в дачные поселки и отдельные фермерские хозяйства. Говорят, что «точка невозврата» уже пройдена и скоро в средней полосе России встанет та же проблема, что и на Дальнем Востоке - заселение сельских территорий «с нуля».

Но сегодня деревни еще живы. Они не только существуют, но и сохраняют свою самобытность и историю. Так, может быть, помочь им организацией маленьких муниципальных цехов народных промыслов, где нашли бы применение своим силам местные умельцы, материальным поощрением оригинального сыроварения, скупкой излишков плодоовощной продукции, которая пригодилась бы в рационе питания пациентов социальных учреждений, детских домов, в организации обедов для школьников в районных центрах и селах

Впрочем, все это из области фантастики, как и снижение тарифов на энергоносители и обуздание цен на бензин для сельхозпроизводств и многое другое, что за границей давно уже стало нормой жизни. Но нам еще до этого надо дорасти