Нюансы колористики. Почему пожилые путают цвета и что видят женщины?

С ростом населения городов цвет как понятие притягивает к себе внимание не только исследователей, но и рядовых россиян. Как с помощью цвета сделать жизнь людей комфортнее, а городское пространство гармоничнее, в чем разница между цветовосприятием мужчин и женщин, - выяснял корреспондент «АиФ-Смоленск» в беседе с президентом Российского общества цвета Юлией Грибер. Тема оказалась настолько глубокой, что вышла за пределы урбанизма. Неужели и правда — цвет всему голова?

Цветом можно управлять

Ирина Алексеева, «АиФ-Смоленск»: Юлия, первый в России конгресс по цвету прошёл в 2019 году. Почему только недавно стали уделять внимание этой области?

Юлия Грибер: По двум причинам. Первая — цвет стал очень доступен. Мы можем выбрать и позволить себе абсолютно любой оттенок. И такая анархия в пространстве города имела далеко не самые хорошие последствия: поскольку каждый хочет выразить что-то, цвета в пространстве города становится все больше и больше. Вторая причина — изменилась парадигма исследования цвета. Появилось современное оборудование, мы можем проверить самые смелые гипотезы и развенчать определенные мифы и стереотипы. Эти исследования убедили нас в том, что цвет в неумелых руках может стать достаточно опасным средством, способным вызвать целый ряд проблем, в том числе, психологических. В то же время стало понятно, что цвет можно использовать во благо. Он может помогать ориентации, запоминанию информации, результативности учебного процесса.

Перед современной наукой стоит амбициозная цель научиться управлять цветом и создавать с его помощью среду, комфортную для людей с разными социальными характеристиками — создавать интерьеры, предназначенные для горожан определенного пола или возраста, проектировать общественные пространства.

— Многие архитекторы воспринимают город как бесконечное полотно, что не совсем верно. Правильнее использовать понятие «ковёр». Как правила «ковра» могут быть полезны создателям городского пространства?

— Стоит рассматривать город как одно небольшое произведение, поскольку здесь действуют те же законы, что и в живописи. Если вы хотите создать красивое произведение, у него должна быть цветовая композиция — рисунки и фон. Чтобы что-то выделить, обязательно нужно найти детали, которые должны отступить на второй план. Так как пространство города формируется стихийно, этого сложно достичь. Часто сам фон состоит из акцентов: каждый дом или билборд существуют сами по себе. Вот человек строит дом, красит его в любой цвет, потому что это его желание, не понимая, что его дом — тоже часть этого ковра. Не хватает определённых механизмов для того, чтобы все было в ковре согласовано — это может быть человек или свод законов. Но это не значит, что человек будет ущемлён в своём выборе, выбранная стратегия, наоборот, поможет ему.

— Есть какие-то удачные примеры применения таких механизмов?

— В Японии есть «пейзажный закон». Власти призывают жителей соблюдать ограничение по одному из параметров, определяющих цвет: либо все дома должны быть покрашены в одной насыщенности, либо светлоте, реже — в одинаковом тоне. То есть, в районах разработаны специальные палитры — поэтому всё выглядит гармонично. Продуманные цветовые решения можно увидеть и в Германии, Норвегии, Франции. В России ситуация складывается иначе, выделить отдельный город-отличник целиком сложно. Но во многих городах стремятся «переосмыслить» районы — такая тенденция ощутима в Петербурге. Однако с точки зрения цветовой гармонии не всегда пристальное внимание к отдельным районам позитивно отражается на общей концепции городского пространства. Пример: дизайн-завод «Флакон» в Москве — яркое пятно, которое выделяется на общем фоне. Здесь есть и плюсы, и минусы: проявление тактического урбанизма привлекает к заброшенным зданиям внимание горожан, даёт новую жизнь району, где расположен объект. Но такие культурные кластеры выглядят агрессивно и ничего хорошего в исторический облик города не добавляют. Если бы в таком ключе занялись бараками на улице Дзержинского в Смоленске, то, вероятно, это помогло реанимировать район, но со временем из-за близости к историческому центру это всё равно нужно было бы убрать.

— Кого не хватает команде городских архитекторов для создания того самого «идеального Смоленска»?

— На Западе есть профессия «колорист», насколько я знаю, в России таких специалистов не готовят. Самое близкое — специалист с образованием в рамках архитектурной подготовки. Это хорошо, если в команде такой есть, просто знаний в дизайне мало. Например, специалист по дизайну книг имеет основополагающие знания по цветовому оформлению, но они в городском вопросе неприменимы. Нужны особые компетенции. В Европе колористов активно привлекают, без них городу не обойтись. В целом, в России очень низкая культура цвета. Не принято этому учить в школах, хотя по жизни человек в любой профессии регулярно сталкивается с «цветовыми выборами». Низкая цветовая культура объясняется пробелами в образовании.

— Созданная вами в 2015 году «Лаборатория цвета» сейчас основной центр изучения цвета, а Россия открыта для международных исследований. Какую роль в этом сыграли смоляне?

— Смоляне — это типичные россияне. И в этом их огромный плюс: когда мы собираем данные, это позволяет нам использовать смолян как типичных по своим реакциям представителей средней полосы России. Поэтому когда мы говорим о стране, то это зачастую именно наши земляки. Получается, смоляне внесли свой вклад в развитие мировой науки.

Краски в помощь

— Один из первых проектов тоже был осуществлён в Смоленске — оформление пространства в геронтологическом центре «Вишенки». В чём особенность работы для пожилых людей?

— С возрастом люди начинают видеть цвет по-другому. Это связано с физиологическими изменениями в процессе старения органов и тканей, которые участвуют в цветовом зрении. Изменение цветовосприятия приводит к тому, что пожилые люди часто путают цвета, которые для молодых людей выглядят совершенно непохожими. Особенно часто — желтый и белый, синий и зеленый, темно-синий и черный, фиолетовый и темно-красный. Они испытывают трудности с узнаванием смешанных цветов — сине-зеленого, желто-зеленого, оранжевого — и хуже различают зеленые, синие, фиолетовые и все темные оттенки.

Больше всего ошибок, которые они при этом допускают, связаны с восприятием тона и насыщенности; меньше всего — с восприятием светлоты. Во время работы в «Вишенках» был показательный момент — у лифта между этажами была нарисована яркая бабочка. Оказалось, что бабушки иначе не могут различить кнопку вызова и не знают, куда им идти. Для Центра мы разработали особую палитру, раскрасили стены и для нумерации выбрали шрифт большого размера. Сейчас пребывание в учреждении стало более комфортным. В планах у нас — «переосмыслить» оформление школ, детских домов и прочих.

— Что ещё, кроме возраста, влияет на восприятие цвета?

— Язык, на котором говорит человек, и культура, в которой он вырос. Люди, говорящие на одном и том же или на родственных языках (например, итальянский и французский — языки романской группы) и воспитывались в одной культуре, будут очень похожи в своих психологических или эмоциональных реакциях на цвет.

— А какие темы вызывают наибольшее число споров в вопросе цветовосприятия?

Например, дальтонизм. Это действительно мужская болезнь — в мире ей страдают лишь 0,4% женщин. Или красный цвет на корриде: он, на самом деле, не раздражает быка. А мужчины и женщины действительно по-разному видят цвета и по-разному о них говорят. В некоторых областях цветового спектра женщины более чувствительны к оттенкам, чем мужчины. В частности, наше экспериментальное исследование с носителями русского языка, которое мы проводим с 2017 года, показывает, что женщины лучше различают телесные оттенки: они быстрее их называют и лучше в них ориентируются.