Грибоедовский «антиквариат» на смоленской сцене

На сцене смоленской драмы совершенно неизвестный массовому зрителю Грибоедов. Элегантный и изысканный, словно жираф с озера Чад, язвительный, желчный и озорной. Шампанское в партер и на галерку!

Молодой, да ранний! Как воспринимает обыватель драматургическое дарование Грибоедова? В широких кругах об Александре Сергеевиче принято говорить исключительно как об авторе лишь одного достойного внимания произведения - «Горя от ума», которое осталось в истории мировой литературы. А это не так!

Грибоедов оставил потомкам обширное наследие (12 пьес), затерявшееся, увы! в тени литературного однодума Чацкого, который осмелился высмеивать «фамусовщину» и безумно страдал от всей этой лживой жизни мыслящих примитивно людей - насекомых.

Однако его ранние драматургические опыты, написанные до «Горя от ума», действительно нельзя называть откровением. Они ординарны, как молодое вино, и мало чем отличаются от десятков пьес современников Александра Сергеевича, штамповавших опусы в жанре водевиля и легкой, непритязательной комедии. Нетрудно догадаться, что «молодой да ранний» Грибоедов в своих фривольных пьесках нащупывал язык и стиль, шлифовал драматургическую остроту материала, оживающего на сцене.

С чего начинать? Конечно же, с признанных публикой французских калек. В 1815 году начинающий драматург перевел комедию Крезе де Лассера «Семейная тайна». Русская вариация вышла под названием «Молодые супруги». За дебютом последовал еще один вольный перевод французской пьесы Барта «Притворная неверность». Над своими первыми произведениями (более ранние работы не сохранились) Александр Сергеевич работал в соавторстве со своим другом Андреем Жандром, который перевел два явления в этой незатейливой одноактной пьеске.

Пьесы пошли на «ура», их поставили в театрах Петербурга и Москвы. Публика не скрывала восторг, хотя восторгаться, по большому счету, здесь был нечем. Несмотря на русские имена, в той же «Притворной неверности», построенной на условностях и традициях, не содержалось ни малейшего намека на русскую действительность. Пьесы привлекали затейливым сюжетом любовной интрижки, композиционной элегантностью и гармонией стиха начинающего автора. Реалистические элементы и бытовой колорит появляются в комедии Шаховского - Хмельницкого «Своя семья, или Замужняя невеста» (1817), где Грибоедов пишет отрывок, в котором весьма правдиво и удачно изображает провинциальную дворянскую жизнь, вплетая в ткань пьесы немного неуклюжий и грубоватый, простой, но интонационно выразительный русский языковой стиль.

А дальше была сатирическая комедия в прозе «Студент» (предтеча «Горя от ума»), которую Грибоедов написал совместно с близким другом Пушкина, активным деятелем Союза Спасения и Военного общества Павлом Катениным. Здесь драматург, пожалуй, впервые проявляет острый аналитический взгляд на жизнь и позволяет себе критиковать замшелость и эгоизм барской среды. Именно здесь проскальзывают бытовые и психологические зарисовки, предсказывающие реализм вершины грибоедовской драматургии.

При жизни драматургов пьеса, в которой нашлось место критике творчества «придворного поэта» Жуковского, так и не была поставлена на сцене. Ее сочли тяжеловесной и вредной. Не знали еще, какие их «ягодки» ждут!

В конце 1823 года Грибоедов вместе с Вяземским сочинит оперу-водевиль «Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом», такой схожий по забавным сюжетным интонациям и переодеваниям девушки в гусара с пьесой Гладкова «Давным-давно». Однако на сцене водевиль большого успеха не имел.

Настало время злого умника и мизантропа Чацкого

«Кто брат, кто сестра?», или Обман в кубе

26 ноября смолянам представили спектакль «Кто брат, кто сестра? Или обман за обманом», который поставил главный режиссер Государственного смоленского академического театра им. А.С. Грибоедова Виталий Барковский. В основу постановки легли три малоизвестных ранних произведения Александра Грибоедова «Студент», «Молодые супруги» и «Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом».

Никто не может предугадать, каких ошеломляющих и шокирующих поступков можно ожидать от Виталия Барковского. Этот режиссер мирового уровня из породы парадоксальных, провокационно мыслящих и способных ввергнуть зрителя в состояние шока. Барковский, сотрясавший видавшие виды сцены старушки Европы и заокеанских берегов, до сих пор продолжает отстаивать право творить на сцене все, что ему вздумается. Но при этом делая скидку на все еще по-детски наивное восприятие современного театрального языка неискушенным смоленским зрителем.

«Режиссера Виталия Барковского называют режиссером жесткого модерна, который всегда мыслил категориями современного театрального дела, современным театральным языком, - упоминает о драматургических изысках и стиле Виталия Михайловича «Парламентская газета». - И все его спектакли обладают тем, что молодежь называет продвинутостью. Спектакли Барковского - оркестровые, все настраиваются, как в оркестре, и слышат друг друга, даже повернувшись друг к другу спиной».

Его конек - серьезное размышление о человеке, о становлении мирского и духовного. Возвышенного, препарирование накопленного тысячелетиями бесценного жизненного опыта и катастроф, потрясающих отдельно взятые души, нации и континенты.

«Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом» - еще один новый спектакль с провокационным смыслом, двойным дном и удивительной пластикой актеров. Напрасно Виталий Михайлович лукавил, что ему пришлось взяться за «заказуху» (смоленскому государственному драмтеатру присужден грант Президента России), и выйти из «зоны комфорта», сделав нечто непривычное, нехарактерное для самого себя.

Барковский с достоинством вышел из положения, приняв решение сконцентрироваться на том, что такое обман. Препарировать его природу, рассмотреть психологическую природу этого явления.

«Есть благородный обман, а есть жестокий. Обман, заложенный генетически. Обман во благо, обман во вред,- говорит Виталий Михайлович. - Хочется поделиться своими размышлениями на эту тему. Понять, как быть с обманом. И особенно - в семье. Обман возникает тогда, когда нужно предотвратить катастрофу в отношениях мужчины и женщины, когда охладевает страсть. Когда человек приходит к осознанной необходимости отказа от дальнейшей дороги, потому что вместе идти уже невозможно. Тупик. Или все же решается продолжить движение, выстроив цепь компромиссов, которые помогают уравновесить баланс в отношениях.

Мы смиряемся перед обстоятельствами, надеясь, что можно освободиться от некоторых узаконенных обществом правил, которые хороши лишь для коллективного сознания. Для индивидуального - нет. Игру по своим правилам можно скрыть от общества, сделав вид, что ничего не произошло, и живешь дальше, испытывая мучения индивидуального характера, которые не созидают, но физически и морально разрушают человека. Однако и в мучениях познаются очень важные вещи

«Кто брат, кто сестра, или Обман за обманом» - это игра в правду. Необходима хоть крупица правды, разумного соотношения правды и обмана. Такая задача сегодня стоит перед нами. Какой будет постановка, зависит от гражданской совести каждого исполнителя».

Спектакль вызывает только одну эмоцию величайшее эстетическое наслаждение. Еще бы! Грант позволил приобрести высокотехнологичное проекционное и световое оборудование, сшить потрясающие костюмы по эскизам Светланы Архиповой - номинанта высшей театральной премии «Золотая маска».

Возможно, публика недоумевает, не догадываясь, из какого словесного сора на сцене начинают распускаться весенние цветы. Но есть и зрители! Им предстоит увидеть, как «средь шумного бала случайно», в толпе бездумных, вьющихся у тускнеющего огня семейного очага светских «мотыльков» и провинциальных «лимонниц» происходит зарождение Чацкого. Одиночки, презирающей всех этих вертких, страдающих от страстей женоненавистников и вертопрахов, страдающих от созревающих в душах настоящих, но так и не выплеснутых чувств. Личности, сквозь визгливый хохот и лай кишащего человеческого муравейника балов и усадеб, нащупывающий свой отличный от других путь.

Музыкальное, инсталляционное и пластическое решение постановки завораживает. Да и вся она, целиком, изящна и хрупка, как фруктовница, выполненная из тончайшего костяного фарфора. И этот смысловой, прозрачный кружевной фарфор наделен единственно возможным в данной ситуации финалом. Финалом, который противопоставляет одного обществу, теряющему в прямом и переносном смысле крышу.

Браво!