Насколько всё было просчитано?

Происходящие после 24 февраля события приобрели для России и россиян особенный смысл. Вспоминается начало романа Л.Н. Толстого «Анна Каренина»: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по­своему. Всё смешалось в доме Облонских».

Да, по опросам социологов, более 75% жителей страны поддержали действия властей в ходе специальной военной операции. Но это не значит, что в России мир и благодать. Нарастает тревога. Особенно в отношении будущего. Споры идут по поводу того, «насколько всё было просчитано» и «какую цену мы заплатим». Споры идут в семьях, среди коллег, в экономическом, научном, культурном сообществах. Разноречивые оценки всё заметнее перемещаются с «низов» общества (которые уже затронуты материальными последствиями) в экспертные и даже «верхние» эшелоны.

 «Сны золотые»

Словом, действительно, «всё смешалось». Но не в доме Облонских, а в доме по имени Россия. Интересный нюанс: степень одобрения действий властей на начальном этапе операции была заметно выше среди женщин, чем среди мужчин. Сказывалось «чисто женское», более эмоциональное восприятие. Но после того как по всем слоям общества ударила дубина санкций, россияне включили калькуляторы и осмотрели кошельки.

Большое эмоциональное впечатление произвели даже не цены на сахар, гречку и подсолнечное масло, а оскорбительная конфискация на Западе российских золотовалютных резервов. Двадцать лет копили (во многом отказывая народу) и потеряли почти половину за несколько дней. Удастся ли вернуть? Или, как угрожают некоторые украинские и европейские политики, наши денежки отдадут на восстановление «незалежной»?

Российское телевидение продолжает «сны золотые навевать» по поводу планового и успешного развития событий. Проверить эти оценки трудно. В условиях боевых действий многие источники информации стали недоступны. Отсутствие альтернативной и критической аналитики, безусловно, помогает поддерживать публичный оптимизм. Но чувство растерянности у некоторых не исчезает.

Еще недавно многие даже не догадывались о степени зависимости нашей экономики и даже нашей частной жизни от «зарубежных составляющих». Чиновники, занятые экономическим анализом и управлением, этими вопросами себя, похоже, не затрудняли. В информационном пространстве, в статистических отчетах гремела песня «Гром победы, раздавайся! Веселися, храбрый росс!».

Власть работала по советскому принципу: «кортеж с мигалками едет по асфальту, а что на обочинах – неважно». А когда по ходу введения санкций огляделись по сторонам, обнаружилось: куда ни сунься, везде (как говорит прозревший Зюганов) западная гайка или западный мотор. «Вдруг выяснилось», что без немецких спецмашин мы даже не можем мостить дороги. Что уж говорить об электронике, о лекарствах.

После трансформации 1990­х годов, избрав политику экономической интеграции, Россия начала вписываться в мировую экономику. Но вписывалась очень своеобразно. Зачем что­то изобретать и производить, если можно купить? Нефтяное и газовое богатство длительное время давало возможность покупать всё – от коробок передач для отечественных «КамАЗов» до люксового ширпотреба и «виагры».

Тусклые советские улицы и города засияли гирляндами. Модным бутикам не было числа. Общество (в первую очередь, разумеется, его верхушка и средний класс) подсаживалось на крючок гламура и «красивой жизни». А самолюбование и самовосхваление стали преобладать в политических дискуссиях. В речах многих «лидеров общественного мнения» исчезла критическая самооценка. Двадцать лет сравнительного благополучия отучили страну от того, чтобы задавать самим себе сложные вопросы.

Казалось, что всё под контролем: экономический рост, рынок труда, инфляция. И создавалось впечатление, что мы можем управлять всем. Даже историей.

Кто быстрее устанет?

Начало романа Толстого «Анна Каренина» с его знаменитой фразой «всё смешалось» по времени относится к 20 февраля 1872 года. С тех пор прошло 150 лет. За эти полтора века было много драматических событий. Но не было таких, которые бы так отгородили Россию от мирового сообщества. Даже после революции 1917 года на Западе было отторжение Страны Советов, но не было отторжения ее культуры, отторжения самих понятий «русский», «русское».

Пытаясь выявить в рамках украинских событий самые болезненные для народного восприятия темы, Фонд «Общественное мнение» провел опрос. Результат весьма неожиданный. Оказалось, что санкции, изоляция и мнение в мире о России не менее чувствительны и болезненны для населения, чем рост цен, заморозка денег и ограничение доступа к информации. Похоже, что в верхних эшелонах власти почувствовали такого рода обеспокоенность. Пытаясь успокоить людей по поводу санкций и изоляции, зампред Совбеза Д. Медведев заявил на днях: «они устанут и придут говорить с нами». «Они» – это коллективный Запад. Но в этой связи не может не возникнуть и вопрос о том, кто устанет быстрее: они или мы?

***

События на Украине могут приобрести вязкий, затяжной характер. Можно предположить несколько сценариев. На первый намекнул Д. Медведев. США, Европейский союз «устанут от Украины», поймут, что она становится для них слишком дорогим финансовым и политическим удовольствием. Спустя время европейцы начнут понимать и другое: изоляция России усиливает США и ослабляет Европу как мирового игрока. На фоне экономических неурядиц беднеющий европейский обыватель может потребовать прекратить «кормить» Украину и умерить военно­политическую поддержку Киева. Если это действительно произойдет, то Украина, отказавшаяся от всякого сотрудничества и с Россией, будет постепенно превращаться в экономическое и политическое захолустье Европы.

Но не исключен и иной сценарий. С учетом того, что в обозримом будущем Украину едва ли удастся вернуть в русло российской политики, этот сценарий может напоминать действия США в отношении Западной Германии и Западного Берлина после окончания Второй мировой войны. В соответствии с таким сценарием Киев политически должен стать очень отличным от Москвы, а Украина – от России. В тех границах, в которых окажется «другая Украина», ее будут накачивать деньгами, технологиями, западными политическими институтами и западной культурой. Из Киева могут попытаться сделать антимосковскую витрину Европы. Своего рода новый Западный Берлин.

Хотелось бы исключить такого рода сценарий. Но как? Очевидно, что от экспертов здесь потребуется нелегкий мозговой штурм.