Неисчислимые страдания и жертвы

В 1943 году после освобождения Смоленской области от немецко-фашистских захватчиков повсеместно заработали Чрезвычайные государственные комиссии (ЧГК). Основная работа этих комиссий заключалась в установлении фактов немецкого террора на оккупированной территории, а также в учёте и исследовании всех мест, где совершались злодеяния оккупантов.

Чрезвычайными комиссиями были составлены многочисленные акты о зверствах фашистов в годы войны как по всей Смоленщине, так и по городу Рославлю и Рославльскому району. А показания свидетелей той поры до сих пор являются неоспоримыми доказательствами злодеяний нацистов на нашей земле. Эти свидетельства не имеют срока давности. Они до сих пор служат наглядным примером, чтобы ныне живущие и последующие поколения помнили, как это было.

Неисчислимые жертвы

«Для нас, немцев, важно ослабить русский народ в такой степени, чтобы он не был больше в состоянии помешать нам установить немецкое господство в Европе», – говорилось в замечаниях и предложениях «Восточного министерства» по генеральному плану «Ост» от 27 апреля 1942 года.

Немецкая оккупация обошлась городу Рославлю и Рославльскому району слишком дорого. По переписи 1939 года, в районе проживало 53 597 человек, по переписи 1943 года – в нём осталось 36 788 человек. Город Рославль за этот же период сократился с 41 480 до 7 300 человек. Только в Германию из Рославля были угнаны 1 188 юношей и девушек. К тому же городу и району был нанесён огромный материальный ущерб, который по всем отраслям народного хозяйства составил около 3 миллиардов рублей.

Отступая под ударами Красной Армии, в Азобичском, Епишевском, Жарынском, Ладыженском, Липовском, Пригорьевском, Хорошовском сельских советах из 1 300 частных домов немцы полностью уничтожили 1 275.

Жертвами среди мирного населения по Громашовскому, Грязенятскому, Епишевскому, Жарынскому, Кирилловскому, Ладыженскому, Лесниковскому, Липовскому, Присельскому, Свиридовскому, Чипищевскому сельским советам стали 456 человек, в числе которых было 34 ребёнка.

Концлагеря были повсеместно

Немцы со своими пособниками повсеместно насаждали «новый порядок», держа под жёстким контролем мирных граждан. За малейшее нарушение или хотя бы подозрение могли любого жителя отправить в лагерь или тюрьму, могли оштрафовать, подвергнуть телесным наказаниям или просто убить. По этому поводу красноречиво сказано в документе, адресованном старосте деревни Грязенять.

Например, на территории района помимо крупного концлагеря ДУЛАГ-130, расположенного на окраине Рославля, существовали и другие, более мелкие.

С приходом гитлеровцев в посёлке Остёр были организованы мелкие концлагеря для военнопленных. В этих лагерях военнопленные подвергались диким издевательствам. Их гоняли работать на торфоразработки, а выдавали только 240 граммов суррогатного хлеба; много военнопленных погибли от голода и непосильной работы.

Позднее в этот концлагерь поместили граждан еврейской национальности в количестве 300 человек, пригнанных из посёлка Петровичи (Белорусская ССР). В конце сезона торфоразработок в сентябре 1942 года все они были расстреляны; в числе их были старики, женщины и подростки. Вместе с ними были расстреляны также жители посёлка Остёр: Ивохин Соломон Яковлевич 40 лет, его жена Ивохина Юза 37 лет и четверо детей: мальчики – Лев 17 лет, Аркадий 15 лет, Владимир 14 лет и дочь Раиса 13 лет; все они были расстреляны только за то, что были евреями.

Жертвы гитлеровских злодеяний были похоронены частично в болоте на торфоразработках, а остальные в Рославле, куда их, связанных проволокой, увозили на расстрел.

На окраине посёлка Екимовичи в здании конюшни бывшего колхоза имени XVIII партсъезда немцы создали небольшой концлагерь как для военнопленных, так и для мирного населения. Оказаться там можно было по малейшему подозрению. За два года существования лагеря в нём были замучены, умерли от голода и болезней более 200 человек.

Подобный концлагерь существовал и в деревне Слободка Громашовского сельсовета.

Дурная слава сложилась о концлагере ДУЛАГ-112, расположенном в деревне Шуи. Лагерь был известен далеко за пределами Шуев как лагерь мучительной смерти.

Населению деревни не разрешалось к нему подходить близко. Когда же производились расстрелы, жителям приказывали закрывать окна и не выходить на улицу. Однако многие граждане видели, как по деревне проводили пленных на истязания и расстрел. Всего в концлагере были замучены более 2 500 военнопленных.

Ужасы оккупации

Жизнь в Шуях в период оккупации и для мирного населения была непростой. Так, к примеру, за хождение без пропуска был расстрелян гражданин Фомичёв Ф.П. Была избита и посажена под арест на семь суток гражданка Крышева А.А.

Унтер-офицер Карл Крамм избил гражданку Кузнецову Т.И. за то, что она вошла в свою хату, где находились немцы, без их разрешения. Царёву В.Ф. избил за то, что не поняла его приказания на немецком языке. Гражданин Васючин Н.М. был избит за возражение унтер-офицеру, который взял его велосипед.

Отступая, немцы полностью ограбили население, сожгли на полях неубранный хлеб, а заодно и деревню Шуи.

Такие методы воздействия по отношению к местному русскому населению существовали сплошь и рядом.

Вот как вспоминала период оккупации Раиса Михайловна Капранова из деревни Новое Генино Савеевского сельсовета, которой на тот момент исполнилось восемь лет. «Зимой 43-го года в деревню нагрянули немцы с полицаями. Немцы вывесили чёрные флаги, три дня играла траурная музыка. Сами ходили злые. Как потом оказалось, у них был траур по поводу поражения под Сталинградом. В один из таких дней вместе с полицаями они пришли к нашему двору. Полицаи вывели из хлева корову и стали её резать. Корове до отёла оставалась одна неделя, но это никого не остановило. Мать с криком кинулась к корове, чтобы не дать её убивать, но полицай со всей силы ударил её ногой в живот, а немец наставил винтовку. Всю ночь полицаи и немцы пьянствовали, ели нашу корову. А мы с мамой всю ночь не спали, плакали.

Когда же немцы отступать начали, то всем жителям приказали собраться за Савеевом у святого источника. Там территория вокруг Каплички была огорожена колючей проволокой, охранялась солдатами с собаками. Туда немцы со всех окрестных деревень людей собирали.

Весь собранный народ погнали на Рославль, а из Рославля куда-то под Шумячи. Но под Шумячами мы сумели с мамой, тёткой и ещё некоторыми односельчанами убежать из колоны угоняемых. Юркнули мы в какой-то овраг, а там местные жители сидят. Заругались они на нас, прогнали от себя. Мы в другой овраг перебрались и в кустах затихли. Через некоторое время слышим крики, стрельба началась, потом всё стихло.

На следующий день утром вылезли из оврага, смотрим, наши солдаты идут. Мама от увиденного сознание потеряла. А в том овраге, откуда нас прогнали, трагедия произошла. Немецкие солдаты каким-то образом увидели, что в нём люди прячутся, ворвались туда, собрали мальчиков, от младенцев до подростков, и всех расстреляли. Больше никого не тронули, а мальчиков убили.

Обратно, возвращаясь домой, мы уже ничего не боялись. В Рославль пришли, а по городу невыносимый запах сгоревшего человеческого мяса разносится. Кто-то сказал, что в рославльской тюрьме немцы людей сожгли живьём. Наша тётя ходила смотреть туда, но мы с мамой не пошли, страшно было».

Показательная казнь

Анатолий Осипович Орещенков 1937 года рождения из деревни Мятка Славенского сельсовета так описывал угон населения немцами: «Мы уже недалеко от Рославля находились, шли по Ельнинскому большаку. Через Колпино, Богданово гнали нас без отдыха по дороге как немцы, так и полицаи. Сильно есть хотелось. К Кириллам уже подходили, как увидели рядом с дорогой поле, засеянное горохом. Ватага голодных ребят кинулась на это поле, чтобы набить карманы горохом, да и хоть что-то поесть на месте. Только на поле забежали, а немцы взяли да овчарок спустили. Две овчарки набросились на одного мальчика, моего сверстника. Если б не сами немцы, которые оттянули собак, наверное, загрызли бы они ребёнка. Покусали сильно и одну руку разорвали клыками. Что с ним потом стало, даже не знаю, нам стоять не разрешили, погнали дальше».

В конце июля 1942 года в деревне Заболотье Славенского сельсовета немцы устроили показательную казнь. За связь с партизанами была приговорена к повешению семья стариков Куролесовых (трое сыновей находились в партизанском полку имени Сергея Лазо). В центре деревни немцы соорудили виселицу, к которой и привели несчастных. Расстояние от дома обречённых до виселицы в полкилометра преодолевали долго. Старик, будучи инвалидом, мог передвигаться только на коленях, поэтому такое движение давалось ему нелегко. Рядом с ним шла жена. Осуждённых сопровождали два немецких солдата. У одного из них в руках был длинный толстый прут. Этим прутом он периодически бил старика по спине и кричал: «Шне-ель, шне-ель!»

Согнав к месту казни жителей деревни, немцы сказали речь, что так будет с каждым, кто выступит против немецких властей. Старикам связали руки, на грудь повесили таблички с надписью «Партизан» и надели на шеи верёвки. Прежде чем оказаться повешенными, дед с бабкой успели крикнуть: «Люди! Знайте! Мы победим!»

...77 лет прошло со дня Великой Победы. Казалось, что, разгромив врага, наша армия навсегда покончила с фашизмом. Но не успели люди оглянуться, как фашистская идеология вперемешку с бандеровским национализмом опять появилась у русского порога. Однако рано или поздно российские Вооружённые силы, верные боевым традициям своих дедов, разберутся и с этой проблемой, ибо «Наше дело правое! Победа будет за нами!».

Фото: из архива автора

Алексей ИВАНЦОВ