Смоленск: в освобожденном городе

Еще один материал редакционного проекта «Сердце Победы» – заметка, рассказывающая о том, что происходило в Смоленске в первые часы после освобождения.

***

В Смоленске

...И вот перед нами Смоленск – древний русский город, свидетель российской славы и героических подвигов. Сизый дым стелется над многочисленными пожарищами. Осенний ветер гонит вдоль пустых улиц тучи пепла. Во многих домах ещё видны языки пламени – это горят здания, подожжённые немцами. Город пуст, словно неистовый ураган вымел всё живое из занимаемого им пространства. Несколько уцелевших долов кажутся чудом в этой зоне пустыни. Рука варваров превратила очаровательный город в мрачные руины.

В Смоленске немцы действовали точно так же, как во всех других городах. Они пытались угнать в рабство всех жителей города, по этот адский план им не удалось осуществить. Стремительное наступление Красной Армии спасло тысячи смолян от неминуемой гибели. Как только части Красной Армии вступили в город, из подвалов разрушенных домов вышли первые жители.

Тов. Баранов, столяр завода «Метиз», рассказывает окружившим его бойцам:

– Жили мы при немцах, как в аду. Ни хлеба, ни работы – ничего. Ходили по соседним деревням, меняли вещи, питались мякиной, отбросами.

Тысячи жителей города были убиты немецкими оккупантами. Гестаповцы хватали всех, на кого падало хоть малейшее подозрение в сочувствии к советской власти. Впрочем, не требовалось и подозрения: достаточно было, чтобы взгляд немецкого «полицая» упал па какого-нибудь гражданина. При немцах Смоленск был городом тюрем. Их было в несколько раз больше, чем школ. Школы, впрочем, тоже напоминали тюрьмы. Русским детям немцы пытались вколачивать в головы свою подлую немецкую науку, старались вытравить из детской памяти всякое воспоминание о прежней привольной жизни, о том, что они русские.

Недалеко от Смоленска есть местечко Магалинщина. 1 200 смолян было расстреляно в этом местечке, превращённом немцами в концентрационный лагерь. Старый фотограф Волков, за несколько дней до ухода немцев убежавший в лес, рассказывает, плача, как в Магалинщине были расстреляны его друзья и знакомые Ломоносов, Ефим Злотников, портниха Екатерина Смоленцева и другие.

Но вот вошли наши войска в город, и жизнь вошла вместе с ними. И измождённые люди со слезами радости на лицах целуют и обнимают своих освободителей. И даже цветы, – скромные букеты цветов, непонятно, где можно было найти цветы в этом царстве пепла и щебня, – появились в руках жителей Смоленска. Торжественно вручаются цветы офицерам и бойцам, и всё вокруг принимает праздничный характер.

Через несколько часов откуда-то появились красные флаги, и вот уже город одевается кумачом и в этом праздничном наряде даже сожжённые здания кажутся ожившими. Снаряды ещё рвутся в городе, но на них никто не обращает внимания – так велика радость людей, снова вернувшихся в лоно отчизны.

Безжизненной громадой повис над Днепром взорванный мост. Деревянный мост еще догорает. Неподалеку горит немецкий склад, брошенный отступившими гитлеровцами. Дыхание войны ощущается на каждом шагу. Но на смену ему врывается свежее дыхание Родины, и война отступает назад, и ростки жизни начинают подниматься среди руин.

Смоленск наш. От сознания этого становится тепло на душе и невольно чувство гордости проникает в душу, законной гордости за свою Родину, за свою армию-освободительницу.

Н. Веров.

«Красная звезда», № 228 (5599), 26 сентября 1943 г.