22 мая группа «Ляпис Трубецкой» презентовала в Смоленске свой новый альбом «Веселые картинки»

Андеграудный коллектив из Беларуси, когда-то славившийся пародиями на поп-культуру, в последние годы резко поменял вектор своего творчества. Сейчас «Ляпис Трубецкой» - это яростные гитарные рифы, мощные барабаны и жизнерадостная духовая секция. Группа в своем новом виде нашла немало почитателей и на данный момент является одной из самой востребованных рок-команд на территории бывшего Союза. Гастроли на Дальнем Востоке сменяются выступлениями в Вильнюсе и Севастополе.

После того, как «Ляпис Трубецкой» попал в так называемый «черный список» у себя на родине, и все концерты группы там были отменены, было организовано несколько выступлений в областях России, которые граничат с Беларусью. Вот и мероприятие в Смоленске посетили несколько сотен фанатов «ЛТ» из Минска, Могилева и Витебска. Зал «Губернского» во время концерта то и дело сотрясали скандирования: «Беларусь! Беларусь!», а в воздух взлетали «бело-красно-белые» флаги - символы белорусской оппозиции.

После концерта лидер группы «Ляпис Трубецкой» Сергей Михалок рассказал, почему в новом альбоме они сделали отступление от яростной музыку в сторону лирики, как он набирался мудрости у уголовников и почему главной книгой человечества он считает букварь.

- Сергей, в одном из своих интервью ты охарактеризовал ситуацию, сложившуюся в Беларуси, как «культурный геноцид». Что-то изменилось за последнее время?

- Я не занимаюсь анализом ситуации. Живу собственной жизнью и стараюсь, чтобы любые препоны в лице политиков, только укрепляли меня. Мы постоянно сталкиваемся с противодействием официальной культуры уже на протяжении двадцати лет. Андеграудное искусство мешает государственной машине зомбировать людей. Потому что мы говорим о таких вещах, как анархическое мировоззрение, истинная справедливость, о равенство и братство. Это раздражает политиков. Не думаю, что в ближайшее время что-то поменяется.

Но запреты концертов никак не сказываются на том, какую музыку выбирают молодые люди. Они по-прежнему слушают «Sex Pistols», «Clash», Игги Попа, «Ляпис Трубецкой», а не придворных певичек и эстрадных шутов. Цензура и запреты делают настоящее искусство только сильнее и богаче.

- Какую страну ты все-таки считаешь своей родиной Белоруссию, Германию или Россию?

- Я не знал, что буду жить в Беларуси. Школу заканчивал в Норильске, собирался поступать в Красноярский педагогический университет. Все мои друзья, одноклассники, товарищи по спорту, неформальной дворовой банде до сих пор живут в Красноярске. Родители же звали к себе в Беларусь. Приехал в Минск, просто чтобы прогуляться по местным вузам. И какой-то мистической силой меня засосал этот город, появились друзья. Теперь меня тянет туда как магнитом. Это земля моих прадедов, и эта связь сильно на меня влияет. Многие, проявляя патриотизм, говорят о штандартах, гимнах, победах своих сборных. Я же ощущаю мистическую связь с родной землей, пытаюсь писать стихи на белорусском языке. Это та страна, с которой у меня совпадают био-ритмы. Несмотря на агрессивную среду вокруг группы «Ляпис Трубецкой», по-прежнему живу в Минске, очень люблю этот город.

В государственных вертикалях работает очень много глупых и напыщенных людей. Управленцы и чиновники часто не ведают, что творят. Все, что связано с нынешними черными списками, мне же опостылело. Это выглядит так, будто мы из скоморохов и клоунов, пытаемся сделать себя узниками совести и вклиниться в политическую мясорубку. На самом деле это не так. Мы художники и поэты, поэтому воздвигаем баррикады в головах людей.

- Расскажи об альбоме, который вы привезли в Смоленск?

- Это волшебная пластинка, на которой собраны детские песни для взрослых людей. Есть много вещей, которые я не могу понять. Вижу много красивых картинок, слышу много слов о справедливости и социальном равенстве, о позитивных тенденциях. Все это веселые картинки, которые говорят, что жить становится лучше, легче. При этом сердце бьется с испугом. Вокруг обилие «трэша» и лицемерия, войны и крови. Позиционирую себя как протестный художник, поэтому задаю очень много вопросов. Спрашиваю у себя и всех людей, которые вокруг меня, почему мы такие инертные, почему мы напоминием зомби. Мы видим, что нас дурят на каждом шагу, но продолжаем верить общественным лекалам. Только очень серьезный протест может прекратить вакханалию. И здесь речь не о власть предержащих, потому что им верить уже нельзя. Здесь речь о простых людях. Эта пластинка – взгляд маленького мальчика посреди вселенной. Что лично я могу сделать, что могу изменить?

Этот альбом для нас не совсем обычный, потому что до этого были пластинки яростные, раздражительные по своей сути. Здесь пластинка человека растерянного. Знаю, что нужно бороться, но жду знака, куда бежать с топором, куда бить.

- В дальнейшем группа планирует вернуться к музыкальный эстетике «Культпросвета» или будет двигаться в новом направлении?

- Пластинку «Веселые картинки» можно охарактеризовать как «у поэта выходной - пуговицы в ряд». Это передышка, перегруппировка. Мотивация написания песен – это растерянность, сентиментальность. У каждого «джедая», который излучает светлую энергию, бывают такие моменты, а дальше снова придет время грохота, диких криков, потому что по-другому сейчас нельзя разбудить обывателей и мещан. Послушное стадо – самый главный враг человечества. Толпа должна определиться, на чьей она стороне власть предержащих аутсайдеров или свободолюбивого авангарда. Я всегда считал, что такие люди как Кен Кизи, Хантер Томпсон, Эрнест Хемингуэй – это не андеграунд, это авангард планетарного движения свободы.

- В какого бога нужно верить, чтобы «каждый, кто слушает эту пластинку, стал ежиком, зайкой или волшебной снежинкой»?

- Я считаю, что главная религиозная книга – это букварь. Не важно, на каком языке он написан. Во всех букварях есть прописные истины, что нужно любить маму, дружить со всеми ребятами. Почему, когда мы вырастаем, то забываем об этом?

По своей натуре я не мизантроп. Посмотрите на детей. Как они находят общий язык! Детская площадка – это анархо-синдикализм в действии. Если не появляются взрослые и не говорят: «Зачем ты с этим Мишей водишься, у него же родители – алкаши. Ты вот лучше дружи с Петечкой, потому что у него папа - прокурор, или с Андрюшой, у него мама - завуч в твоей будущей школе». У детей совсем другие мотивы: «С Мишей я дружу, потому что он смелый, а с Машей, потому что она веселая и добрая». Их коммуникация основана на вечных ценностях. Я хочу оставаться ребенком.

Многие неправильно понимают слово «образование». Конечно эрудиция необходима, чтобы быть современным человеком, но я видел людей, которые заканчивали по три института, но при этом оставались дебилами. В свое время я работал на Севере. Разговаривал с уголовниками, которые по двадцать лет сидели в лагерях и единственное, что в своей жизни читали - книги из тюремных библиотек. При этом они были пропитаны такой древней мудростью, что хотелось просто опуститься на колени и внимать этим пророкам. 

- Расскажи об истории создания песни «Я верю».

- Не очень понимаю, почему к созданию художественных произведений у многих такое пафосное отношение. Друзья, это магия и волшебство. Зачем вам знать технологию? Я не занимаюсь анализом. Можно было бы козырять своими философскими познаниями, перечислять имена писателей и ученых. Но я маленький мальчик в шортах. Эта песня – считалочка, которая мне приснилась.

Масс-медиа превратили искусство в некую схему. Вот художник просыпается, вот такую книгу читает с утра, вот так пишет песню, едет на студию и т.д. Не нужно раскрывать все секреты. Когда в детстве я ходил в цирк, меня никогда не интересовало, как дрессировщик научил медведя ездить на велосипеде. Меня завораживал сам процесс.

- Вопрос в связи с этим. Как ты относишься к «Фабрике звезд» и прочим подобным проектам?

- Энергия рождается из преодоления. И только, если ты затратил силы, то что ты делаешь, будет иметь резонанс. А все, что связано с «Фабрикой звезд» похоже на то, как камни бросают не в воду, а в кисель. Круги по воде не расходятся. Поэтому все эти проекты быстро умирают, на них просто не затрачено энергии. Только технология и деньги.

Не вижу в «фабрикантах» ничего дурного. Нельзя их и петросянов квалифицировать как врагов человечества. Это всего лишь «телепузики», «гупешки». Что на них обижаться? Им нужно корм подсыпать.

Многие раздутые политики, ведущие и журналисты куда более опасны. Они корчат из себя интеллигентов и умных снобов, а на самом деле проповедуют мерзкий буржуазный тип. Некоторые, так называемые, рок-коллеги вызывают у меня большую антипатию. Говорят, что несут «священный факел», а сами занимаются херней и ходят на собеседование в Кремль.

- Ходите ли вы на концерты других музыкантов и какие белорусские коллективы могли бы посоветовать?

- Не хочу, чтобы кто-то ходил на концерты, исходя из вкусов Сергея Михалка. Я все-таки не музыкальный критик. Читайте журналы, ищите в интернете, что сейчас модно. Я меломан со стажем, и чем больше слушаю музыки, тем шире палитра ее звучания. Все зависит от настроения. С утра нужна яростная музыка, в обед – другая.

Белорусская сцена обширна. Все имена уже наслуху: «Кассиопея», «Петля пристрастия», «Нейро Дюбель» и т.д. Сейчас в Беларуси практически все группы попали под запрет. Власти действуют, как оккупанты: все должны жить как по приказу и как можно меньше задумываться. Рок же - это всегда протест. А «Coldplay» и U2 – это не рок’н’ролл.

- Группа выпустила альбом «Agitpop» преимущество для западных слушателей. Расскажи о его судьбе.

- Не буду лукавить и говорить, что он имел бешенный успех. Но те, кто слушает громкую музыку с духовой секцией, оценили его по достоинству. Мы выступили на нескольких крупных фестивалях. В том числе и на Sziget. Для нас это подобие вершины карьерного роста.

- Если бы у тебя была возможность поруководить оркестром, какую музыку  бы хотелось исполнить?

- Мне нравятся духовые оркестры. Эта музыка с детства вводит меня в транс. Недавно шел по Варшаве, услышал цыганский духовой ансамбль, стал как вкопанный и отдал им все деньги, которые у меня были с собой. Играли они фальшиво, но это очень сильно цепляло.

К классическим оркестрам у меня есть какое-то предубеждение. Мне кажется, что все, что связано с камерной музыкой отдает каким-то патриархальным звоном и золотом. Все отделано бархатом, а в залах сидят миллионеры, которые, как бы говорят: «Мы высшая каста, а это элитарная музыка».

Однажды в Минске во время выступления одного такого оркестра, мы с друзьями прятались за сценой от ментов и распивали спиртное, и видели, как пять солдатиков, надрываясь, тащили огромную арфу, а потом на ней играла очень гордая женщина ростом метра полтора. Когда грянул оркестр, эту арфу даже не было слышно. Все это только показуха.

Я по своей сути пролетарий, поэтому не хочу никем дирижировать. В то же время не могу себя назвать «олдовым» панком. Я не хожу «по говнарям», не ношу берцы круглый год и не заливаюсь зычным смехом, закинувшись амфетаминами. Для меня панк – это возможность при минимуме выразительных средств говорить о чем-то важном.

- Видел ли ты бой Роя Джонса и Дениса Лебедева?

- Нет, у нас как раз был концерт. Но я обязательно просмотрю лучшие моменты этого боя. Поздравляю, всех с тем, что большой бокс появилась на просторах бывшего СССР. Если говорить о белорусах, то я болею за Сашу Устинова – это мой большой друг. Сейчас он пятый в рейтинге супертяжей. Бой, который я как поклонник бокса хочу увидеть, - это Мэйуэзер-Пакьяо.

- Как ты боришься с ленью?

- Я потерял очень много времени, поэтому сейчас живу насыщенной и аскетичной жизнью. Многим она покажется скучной: встаю в семь утра, тренировки, репетиции. Не смотрю телевизор, не хожу на вечеринки…

- Несмотря на то, что «Ляпис Трубецкой» - андеграудная группа, вы часто выступаете на корпоративах…

- Мы не выбираем сцену. Чтобы мы могли понижать цены на билеты, договариваться с клубами, нам приходится уменьшать свой гонорар, а потом компенсировать это за счет корпоративов у капиталистов. В любом случае, мы везде выступаем профессионально. Наши идеи нужно обсуждать не только среди людей, которые «в теме», но и среди заблудших. Бывает, что играем для капиталистов в каком-нибудь яхт-клубе, а они как бешенные панки скачут под «Манифест». Мне кажется, что наши разрушительные идеи впиваются и в их головы.

- Сегодня на концерт приехало несколько автобусов из Беларуси…

- Я не чувствую границ. То, что ребята ездят на концерты – это прекрасно. Когда я смотрю на веселый хоровод, не выделяю для себя русских, белорусов, шотландцев или ирландцев. На наших концертах не бывает каких-то национальный распрей, хотя я не могу сказать, что на них ходят только порядочные и воспитанные люди. Думаю, что и сволочей хватает. Но в общем позитивном «движе» все забывают о том, что пришли кому-то рыло разбить, все веселятся и целуются.

В завершение беседы с журналистами Сергей Михалок сказал, что интервью для него самый трудный жанр:

- Всегда приходится оправдываться за то, что ты сказал раньше или объяснять причины, почему ты сделал так, а не иначе. Не нужно забывать, что я такой же человек, как вы, друзья, и то, что я говорю, может быть серьезным заблуждением или психическим расстройством. Я давно не был у врача.