В Смоленской области жильцы аварийных бараков отчаялись дождаться расселения

Жители деревни Гусино Краснинского района устали от коммунальных проблем. К невыносимым условиям проживания в злополучных бараках добавляются и проблемы со здоровьем.

Виктории Кутахиной не очень везло в жизни. Сама она инвалид 3-й группы, муж умер, а когда сгорел дом, старший из ее двоих детей сильно пострадал при пожаре, после чего степень инвалидности присвоили и ему. Виктории предложили квартиру в одном из так называемых тюменских домов в деревне Гусино. Она решила, что жизнь наконец-то начала налаживаться, но, оказалось, что радость была напрасной.

Виктория Кутахина, жительница тюменского дома: «Из крана постоянно ржавая вода с червями выходит. Сколько раз мы с соседкой старались, бегали в ЖКО, ездили в Красный, писали письма по поводу того, что с нашим домом будет дальше, ничего не говорят. Зачем меня, калеку, с моими детьми так обижать? Я не знаю, что мне дальше делать. Как мне жить дальше с детьми? И где мне искать крышу вместе с детьми? Простите… (плачет)».

О беде бараков, привезенных 20 лет назад с севера, и потому называющихся тюменскими, здесь наслышаны все. Полы проваливаются, потолок крошится прямо на голову. Проводка почти не работает, а там, где работает – искрит. Жильцы каждый день опасаются, что стены барака буквально сложатся как в карточном домике, а для предотвращения возможных пожаров в каждой квартире стоит по огнетушителю.

Татьяна Кирьяцкая, жительница деревни Гусино:«Эти дома – пороховая бочка. Вот стукни, они и провалятся. Спичку черкни – они загорятся. Был спор с администратором нашим, Еленой Борисовной, она мне сама лично показывала эти акты и говорила, что вот 15 квартир ей нужно расселить. Куда эти акты делись?»

Елена Максименко до августа этого года занимала должность главы администрации сельского поселения. Когда в 2007-м году в Гусино расформировали военную часть, освободившиеся служебные квартиры перешли в собственность муниципалитета.

Людмила Степанович, представитель администрации Гусинского сельского поселения: «Прежняя наша глава Максименко. Добросовестно с октября месяца были розданы квартиры людям, не стоящим в очереди. Получали - кто по 2 квартиры, кто имел квартиры, еще по 2 квартиры получали. Очень тяжело сейчас работать, потому что не можем сейчас найти ни документов даже на те квартиры, которые они раздали. Ни договоров социального найма, ни каких-либо подтверждающих документов».

Нет документов – нет дела. А нет дела, нет и возможности выехать из аварийного по всем показателям жилья. Максимальный срок износа тюменских домов изначально был определен в 8 лет, однако прошло уже 20, и в бараках успело вырасти новое поколение.

Елена Шинкарева, жительница тюменского дома: «У нас здесь сыро, эти дома панельные, плюс, как здесь говорили, и фенол присутствовал в стенах. Дети у нас, которые здесь рождались (здесь очень молодые семьи заселялись) - у всех были астматические бронхиты. Второй этаж вот у меня соседи сделали – у них все потолки, все течет. Постоянно. Они уже целлофан таскают от соседей: у кого сильней течет, на ту сторону тащат. Нет, у меня сегодня больше – на другую сторону тащат. Ну это что, жизнь такая?»

Администрация Гусино не вылезает из судов с ее бывшими представителями, а жители не вылезают из бесконечных и, что самое главное – совершенно бесполезных ремонтов. Оказаться под стенами собственного дома – пока что единственная перспектива мучеников квартирного вопроса. Однако, как говорится, надежда умирает последней, поэтому ни одна из семей, проживающих в тюменских домах, не приватизирует свою жилплощадь в робкой надежде на переселение.

М.Дегтярева, А.Чернобуров