Новая постановка Смоленского государственного драматического театра им. Грибоедова вызывает множество разговоров ещё до премьеры

Стильный режиссёр Виталий Барковский посвятил свою новую работу проблеме распада современного общества

Сергей МУХАНОВ

Новая постановка Смоленского государственного драматического театра им. Грибоедова вызывает множество разговоров ещё до премьеры. Скажете, так и должно быть? Разумеется. Говорят, «Нас поцелует рассвет» по пьесе Виталия Острова – это очень жёсткая работа. Почему бы не поговорить о готовящемся спектакле с его постановщиком? Наш собеседник – главный режиссёр грибоедовского театра заслуженный деятель искусств Республики Беларусь Виталий Барковский:

- Необходимость такой постановки определяется степенью распространённости той беды, которая наблюдается и прогрессирует повсеместно: наркомания. Эта одна из язв, которые деформируют пространство нашего призрачного завтра, казалось бы, счастливого. Таких язв много, но прежде всего в их основе пренебрежительное отношение к себе, к тому, что Бог дал тебе некую возможность, а ты всячески – из-за лени, из-за наплевательского, совершенно безнравственного отношения к себе – начинаешь уничтожать то живое начало, которое было тебе дано свыше.

Здесь идёт разговор о социальном организме, который полностью поражён болезнью, начиная с властей данного условного города N.

- Почему спектакль имеет подзаголовок «танец потерянных душ»?

- Герои уже не кричат, не шумят, не раздражаются – они находятся в состоянии благостного созерцания, осознанного потребления конца жизни, конца света. Этот танец сегодня является частью общественного сознания. К нему привыкли, мы уже шаблонно воспринимаем эту беду. Наркомания сегодня набила такую же оскомину, как и борьба с коррупцией, например.

- Танец – это категория из мира искусства. Тем, что вы вводите такой подзаголовок, вы эстетизируете происходящее?

- Грех, сладострастье, соблазн иногда превращаются в общественную норму. Момент метафоры, обобщения этих процессов здесь есть, и через театр мы приводим это в определённую форму, поэтому эстетическая сторона здесь определённо присутствует. Увы, работающая структура по убийству людей уже никого не смущает, а ведь прежде убийство казалось чем-то запредельным…Но приносимое горе не проходит бесследно. Всё равно будет отмщение!..

- Почему стоит посмотреть этот спектакль?

- Хотя бы затем, чтобы посмотреть, какими театральными средствами можно дать импульс для страшного впечатления; дать попытку войти в сознание другого человека, чтобы зритель увидел, насколько это страшно – потерять жизнь, которую тебе дал Бог. Родителям стоит посмотреть этот спектакль, чтобы быть более внимательными к своим детям. Отец семейства вечно бывал в командировках, его жена актриса всегда мечтала сыграть нечто большое и кроме театра, банкетов и толпы поклонников ничего больше не видела. И они оставили внуков на бабушку и дедушку, которых забрали из деревни…

- Кто из актёров занят в премьере?

- Народная артистка России Людмила Сичкарёва, заслуженный артист России Сергей Тюмин, Геннадий Черкашин, Олег Кузьмищев, Анатолий Бибекин, Инна Флегантова, Ольга Фёдорова, Вера Дуплий, Валерий Брыксин – и вся молодёжь театра, просто вся: никто не гуляет без дела.

- В чём заключается особенность актёрской игры в этом спектакле?

- В достаточно условной форме существования на сцене, при этом нужно быть предельно наполненным биографиями героев. Практически сделать чужую жизнь своей и существовать в условной манере – очень сложно для артиста!

- Насколько логично завершать сезон премьерой? Готовясь к новому спектаклю, актёры существуют в особой реальности, совершают усилия над собой, стремятся понять ваш замысел, войти в ткань пьесы и создать её, эту ткань… Потом премьера и – бац: антракт до осени, второй показ – только в октябре! Осенью актёры соберутся и начнут припоминать, что там было в мае…

- Когда большие музыканты доходят до совершенства, то им совершенно без разницы, когда исполнять произведение. Если вещь сделана по-настоящему, то хоть ночью разбуди – человек с удовольствием сыграет. Это относится и к актёрам. Например, «Этюды любви» не были доведены до такой степени совершенства, как этот спектакль, но их никто не сможет испортить. Даже если актёры захотят – наоборот, будет получаться ещё лучше. Потому что подобное желание будет срабатывать как горячее, живое начало – в противоположность безразличию. Если мне удастся довести премьеру до автоматизма, до схемы, до формулы, то у них всё будет получаться. Вы увидите, так это или нет. Я считаю, что это будет в Смоленске первый спектакль, где проявится в полной мере моя формула постижения пространства. Здесь – страсть, кровь, пот, неразрешимые вопросы, это – тупики и трагедии. Мы все – часть целого, нерушимого процесса распада!

- Вы – ученик выдающегося режиссёра Анатолия Эфроса, присутствовали на шестистах репетициях мастера. Скажите, он на них тоже добивался некой «формулы», «схемы»?

- Нет, у него всё делали актёры, он только направлял. Поэтому у актёров иногда даже складывалось впечатление, будто он не знает, что делать. А он был настоящий интеллигент, был очень тактичен и осторожен со всеми, в том числе – с людьми, которых он создал и которые его сдавали. Он добивался своего через психологию, его спектакли были как исследования. Его интересовало меняющееся сознание в связи с меняющимся временем, меняющиеся отношения между людьми, меняющиеся ценности. Работать в Москве и не видеть ценность, не понимать Эфроса, его предназначения как личности, как духовника – это страшное дело, это грех!