«…
Его расстреляли 24 августа 1921 года.
Пощаженный австрийскими пулями, он погиб от русской.
…»

Свежие тексты в свежем номере РЖ .




Весь номер посвящен теме войны и мира, но я решил остановиться на статье Быкова
о чёрном и белом.

Дмитрий опирается на тезис о том, что война способствует становлению наций.
Приведу ещё несколько цитат:

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Первая мировая война была страшнее Второй.
… она не имела смысла.

… участие Италии и Германии в Первой мировой до такой степени способствовало становлению их наций, что с итальянским фашизмом и германским нацизмом Европе пришлось довоевывать двадцать лет спустя.

Возможно, прав Максим Кантор, рассматривающий в новом романе Первую и Вторую мировые как единую мегавойну.

Может быть, нация действительно не отковывается без войны - беда только тем нациям, чья национальная идея исчерпывается их, так сказать, суверенитетом, то есть ограничивается кровью или почвой.

… война Россию добила, расколола и ввергла в революцию.

Нацию советскую — кто бы что ни говорил, она у нас была — по-настоящему отковала и сформировала именно Великая Отечественная: событие, так сказать, народообразующее

… о том, насколько мы, нынешние, слабей и бледней ТОЙ нации при всех ее пороках, не будем повторяться, чтобы не травить душу.

… русской революции могло и не быть; более того — Россия могла выйти из войны обновленной, цельной, триумфальной и великодушной. Но произойти это могло при одном условии: если бы подавляющее большинство ее населения походило на Николая Гумилева.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Собственно говоря, весь текст Быкова идёт под флагом «Похождения русской литературы во время мировой войны». То есть, раскрывает отношение образованных людей к этим событиям и рассматривает феномен нации через феномен войны.

«… когда в России в очередной раз сменяется парадигма, правы оказываются те, кто предсказывает либо казарму, либо разруху; но по-человечески обаятельны те, кто опять — в двадцатый раз — искренне верит, что грабли вследствие наступления на них не ударят наступившего по лбу, а издадут музыкальный звук или, допустим, зацветут.»


Если верить Быкову, WWI разделила русскую литературу (а следовательно и общество) на четыре группы:

«…
Некоторая, весьма незначительная часть декадентов ударилась в ура-патриотизм
…
Поэты в большинстве своем неврастеники — они всегда радуются, когда долгое и мучительное ожидание разрешается наконец катаклизмом. «Есть изныванье перед боем — и упоение в бою». Все чувствовали, что нарыв должен прорваться, — и когда наконец нечто свершилось, не в силах были сдержать восторга.
…
Были вторые — те, кто с самого начала войну только проклинал как дело бесчеловечное и, главное, бессмысленное
…
Была третья категория литераторов, отлично понимавших, что война — гибель, но относившихся к этому с фаталистической покорностью: гибнем — значит, заслужили.
…
Наконец, были четвертые — своеобразный синтез первых трех категорий, люди с наиболее здоровой и взрослой психикой (что по российским перевернутым критериям как раз есть признак душевной болезни).
…»

Четвёртая категория, пожалуй, наиболее интересна.
В ней Быков выделил Чёрного (Гликберга) и Белого (Гумилёва):

«…
Эти два воина — поистине белая и черная кость войны, аристократия и народ, но обоим присуще то рыцарское понимание долга, которое в России встречается крайне редко.

Это долг, так сказать, независимый от родины, совершенно особый: воевать и, если потребуется, умирать за родину надо не потому, что она хороша, и вообще не ради нее, а ради себя и своих принципов. Когда все в России станут думать так — она процветет.
...»


Вот этот вопрос и не даёт покоя: Когда все в России станут думать так?

КОГДА?

Завтра? Послезавтра? В будущем?
Будущее никогда не наступит. Мы всегда живём сегодня.

// кстати, для понимающих в программировании:
// Кому приходилось проектировать рекурсивные функции,
// знают, что нужно заботиться о том, чтобы функция
// работала правильно «здесь и сейчас»,
// тогда и на последующих вызовах (в «будущем»)
// тоже всё будет правильно.
// Иногда, в качестве образа (для понимания и написания таких функций),
// рекомендуют обращаться к писанию:
// Не заботься о завтрашнем дне, заботься о сегодняшнем.

// Забавно…


Глядя в сегодняшний день, и не просто глядя, а участвуя во всех его событиях, даже мне порой делается дурно.

«…
Гумилеву было бы невыносимо скучно сегодня.
Мы живем теперь в плену новой национальной матрицы:
наша пища — нефть и газ, наша философия — кровь и почва,
наша национальная идентификация формулируется
простейшей формулой «Да, мы такие. И что?!».
…»

А вот эти строки (ими заканчивается статья) кое-что сдвинули в моих мозгах, натолкнули на ряд любопытных выводов:

« …
Что случилось с Россией в результате Первой мировой войны, помнят все.

Почему она выталкивала то в могилу, то в эмиграцию всех, кто хотел искренне любить ее и пытался для этого выдумать «настоящую», «правильную», «небесную» родину,— понятно. Ей это совершенно не нужно. Ей хочется, чтоб ее любили такую, какая она есть.

Любые попытки изобрести что-то другое и работать или гибнуть ради этого другого ей глубоко отвратительны— ведь и нам с вами не нравится, когда вместо нас любят прекрасного вымышленного персонажа.

Девиз всякой истинной любви и всякого подлинного русского патриотизма сформулировал еще Чехов: «Лопай, что дают».
…»

Черт возьми! Действительно, это так (по поводу любви к образу).

Наверное, многим приходилось это испытывать.. По крайней мере, со мной такое случалось неоднократно.

Не в том смысле, что, что я настаивал, чтобы меня «любили таким, каков я есть», а бывало так, что из меня «выделяли» некий набор качеств, причём не всегда тех, которые я в себе ценю, а как раз совсем другие. И это часто было причиной моего праведного гнева.

Мда. Простой, вроде бы вывод, но я редко применял его в обратную (от себя) сторону. Эгоизм?

Но, это не самый главный вывод. Основной вывод ужасен:
(навеян самой последней строчкой текста)

Россию сейчас, по большому счёту, любить некому.
Рабы не могут её любить по определению. А Иных почти нет.


- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Засим ухожу в творческий поиск.


.