Дом от «Социальной инициативы» по улице Шевченко будет полвека пугать смолян пустыми глазницами оконных проемов

Пожалуй, каждому смоленскому мальчишке в детстве страсть как хотелось пробраться в развалины элеватора мелькомбината на Трамвайном проезде. В свое время его руины были оставлены в качестве наглядного памятника потомкам («так выглядел город после войны»), и, несомненно, представляли некоторую опасность и в мирное время.

Противостоя натиску непогоды почти шестьдесят лет, знаковое здание все же «сдалось» и на рубеже тысячелетий было снесено. Сегодня эта территория пустует в ожидании строительства автосервиса, но душа памятника совершенно невероятным, мистическим образом осталась с нами, переродившись в очередное подобное здание на соседней улице. Я имею ввиду недостроенный жилой дом от «Социальной инициативы» по улице Шевченко. Похоже, что теперь оно будет пугать следующие полвека смолян пустыми глазницами оконных проемов и щетиной зарослей на парапетах. Новые поколения детворы будут мечтать пробраться туда, по–прежнему это будет крайне опасно и от этого еще более притягательно!

На расстоянии прожитых лет стала очевидной сущность «Социальной инициативы» — классической финансовой пирамиды. Но весной 2004 года, когда в Смоленске было зарегистрировано представительство этой финансовой корпорации, многим казалось, что на смоленскую землю просто пришел крупный застройщик. Городские власти и мэр Владислав Халецкий лично горячо высказывались о поддержке, чем обнадежили несколько сотен горожан. Не прошло и двух лет, как финансовая корпорация лопнула и лишилась лицензий, наши власти объявили о прекращении сотрудничества с КТ «Социальная инициатива и компания», а обманутые вкладчики вышли на улицы. В непуганом рыночной экономикой постсоветском обществе «эффект МММ» сработал снова, оставив после себя беспризорную 10–этажную коробку жилого дома на улице Шевченко. А поскольку «дольщиков» было гораздо больше, квартирный вопрос не имел быстрого решения, обрекая здание зимовать без хозяев, без охраны и без надежды.

С каждым годом стоимость брошенного строительства стремится к нулю. Ведь жилой дом строится из элементов, рассчитанных на эксплуатацию в нормальных условиях. В недострое по улице Шевченко из бетона повышенной морозостойкости изготовлены только плиты лоджий, все остальное перекрытие «не нанималось» сохраняться в мороз. Остальные времена года их пустоты засекает дождевая вода и сохраняется там до следующих заморозков, позволяя затем природе «отвоевывать» у здания новые рубежи. Теперь его уже нельзя просто достроить. Необходимо провести обследование и выработать ряд мер по его заключению. Либо позволить и дальше противостоять всем ветрам, обрекая на судьбу памятника–предшественника.

Порой мне кажется, что подобное бездействие выгодно. Тема «помощи обманутым вкладчикам» муссируется каждые выборы, регулярно принося незримые дивиденды обещающим и вполне осязаемые денежные компенсации потерпевшим. Если достроить наш недострой, сразу станет непонятно, ради чего в очередной раз потрошить дефицитный бюджет. А недостроенный вид как раз и позволяет вести этот бесконечный шантаж общества.

От действий «Социальной инициативы» пострадали сотни смолян. Но не пострадали — сотни тысяч. Вероятно, вы сочтете меня циником, но я не понимаю, почему эти сотни тысяч должны «скинуться» своими налогами, чтобы обеспечить пострадавших жильем в собственность. Пострадавшие были способны вынуть из семейного бюджета сумму $20000–30000, и в категорию социально незащищенных слоев, при всем желании, их отнести нельзя. Впрочем, некоторые продали свои квартиры и отнесли деньги «Социальной инициативе». Рискованно, но почему общество должно нести ответственность за этот риск? Каждый день мы тоже покупаем какие–нибудь товары, которые оказываются испорченными. Наши автомобили ломаются, хотя мы планировали на них еще поездить до первого ремонта. Кредиты не дешевеют, квартиры сдаются с задержкой, инфляция съедает накопления. Наши траты часто оказываются намного больше, чем мы планировали. Но мы ищем решение и находим его сами. А не выходим на улицы и не требуем у властей купить нам новый автомобиль взамен неожиданно сломавшегося.

Договор с «Социальной инициативой» не был договором о долевом участии в строительстве. Он носил инвестиционный характер и именно так назывался. Люди инвестировали деньги в финансовый проект. Это важно, поскольку каждый соинвестор при этом делит не только «сливки», но и ответственность. В частности, ответственность перед другими горожанами за мрачный долгострой, уродующий улицы, — это моральный вред. За недоимку по земельному налогу — это материальный вред, ведь это зарплаты наших врачей и учителей. Вероятный вред здоровью или ущерб имуществу от падающего кирпича — его ведь не из воздуха компенсировать, или опять налогоплательщикам скидываться? Здесь в пору не инвесторам квартиры строить, а наоборот горожанам ущерб возмещать! В любом штате США после банкротства недострой был бы немедленно продан с молотка, из выручки были бы покрыты пени, штрафы и неустойки, а остаток был бы возвращен инвесторам пропорционально участию. У нас же, спустя четыре года, выловили семью номинального директора и пересажали всех со сроками от 3 до 10 лет, мол, поставили точку в деле. Воистину забота наших властей о жертвах «Социальной инициативы» похожа на проявление какой–то сверхчеловеческой гуманности!

Обманутым вкладчикам, конечно же, необходима помощь. В конце концов, многие из нас могли оказаться на их месте. Но помощь эта должна быть оказана на основе административных идей и решений, а не из кармана остальных налогоплательщиков. А недостроенный жилой дом по улице Шевченко будет честнее достроить или снести, либо он останется стоять памятником эпохе финансовых пирамид.