Валентин Гафт был искренне растроган приемом в Смоленске

Ироничный, желчный. Саркастичный. Улыбается, а в глазах – усталость и грусть... Народный артист России Валентин Гафт – почетный гость кинофестиваля «Золотой Феникс» - был искренне растроган приемом в Смоленске. Теперь о его визите в наш город напоминает звезда, заложенная на площадке у кинотеатра «Современник».

 О чем грустит великий актер, талантливый поэт, прославившийся как автор язвительных эпиграмм? Интеллигент и интеллектуал, тот, в чей адрес запустил литературный «бумеранг» драматург Михаил Рощин: «У Гафта нет ума ни грамма – он весь ушел на эпиграммы»? Позвольте с этим не согласиться!

- Вы – универсальный артист, и все же зрители полюбили Валентина Гафта как комедийного актера. Почему в XXI веке нет по-настоящему смешных фильмов? Есть детективы, драмы, а добротных российских комедий нет?

- Потому что нет Зощенко, Маяковского, Булгакова. Есть Жванецкий. Все, точка! Берите классику, снимайте смешное кино! Не берут… «Ревизор» Гоголя бессмертен, век сменится веком, а он все равно будет говорить про нас. «Клоп» и «Баня» Маяковского, «Собачье сердце» Булгакова не принадлежат к комедийному жанру, но мы смотрим картину Владимира Бортко и смеемся, ужасаясь. Наверное, авторы, которые могут достойно реализовать комический жанр в кино, еще не родились. Я тоже пытаюсь  браться за комедии, недавно написал пьесу «Мне снился сон». Смешно, знаете ли, получилось. Публика на смешное реагирует активней, чем на трагическое. Думаю, что у нас все впереди. В России превалирует жизненный драматизм, вот и тянет русского артиста играть трагические роли. Жизнь такая! Комедия не может быть пустой, мало, когда зритель смеется до коликов. Но и сатириком быть опасно - мы не можем говорить до конца все, о чем мы думаем,  и что чувствуем. Врожденный страх не дает.

Мне многое не нравится из того, что происходит в России - стране с такой богатой нравственной культурой, но я не могу сказать, что живу в отвратительный период. И никогда этого не скажу! Не скрою: терпеть не могу передачи, где про меня говорят, что я умираю, и бессовестно снимают в больнице, как я наливаю воду и случайно не попадаю в стакан… Чудовищно!  Но люди любят смотреть такие программы и читать желтую прессу. Им приятно, что знаменитые и богатые тоже плачут: «Они такие же, как мы!» Видимо, зрителям после просмотра подобных «телеоткровений» становится легче. Быть может, они таким образом облегчают душу? 

- Куда нас может завести созданное за 20 лет российской истории общество потребления? Сегодня граждане самой читающей страны в мире думают только о материальном. О нарядах, еде, машинах и квартирах…

-  Вы говорите о «детской» болезни общества, которую нужно пережить. Изобилие не мешает человеку быть человеком. В мире масса стран с высоким уровнем жизни, граждане которых не только потребляют, но и собираются на концерты в огромных залах и на стадионах. Тамошняя молодежь слушает музыку, какие у них одухотворенные них лица! Вы рассуждаете о проблеме потребления как оторванный от жизни человек. Посмотрите, сколько у нас бедных. Неужели вы действительно думаете, что у нас все поголовно сыты и одеты?  Хотя и вы правы во многом. Беда в том, что сейчас нет личностей, интеллигентов по сути своей, на которых могло бы ориентироваться большинство. Которые вели за собой массы и говорили людям, что нужно послушать, посмотреть, прочесть. Что без этих фильмов и книг нельзя жить. Нет их!

- У вас не возникало когда-нибудь желания переключиться на режиссуру?

- Никогда не хотел снимать кино. Мне очень нравится Смоленск - на уровне чувств. Я полюбил и ваш фестиваль. Понимаете, простота, отсутствие подражательности гораздо лучше, чем лицемерный пафос. Мне и провинция  кажется интереснее - здесь живут люди, которые боятся отстать от передовых тенденций во многих жизненных сферах.  Самое важное, что они не отстают от столицы, а, как это ни парадоксально звучит, идут впереди. Не нужно стесняться своей провинциальности! В провинции очень много интересных актеров, их гораздо больше чем в Москве. Они прожили интересную, трудную жизнь, и к величайшему сожалению, похвалы получили меньше, чем мы. 

- Отечественный рынок заполонило американское кино. Как вы считаете, способен ли возродиться российский кинематограф с помощью таких фестивалей, как «Золотой Феникс»?

- Оно должно возродиться, но при этом не следует исключать заграничные картины. Нужно делать свои так, чтобы их хотелось смотреть. Голливудские фильмы яркие, сняты занятно. Именно поэтому мы знаем американских артистов лучше, чем своих. К сожалению, у нас нет своих Аль Пачино, Де Ниро, Джека Николсона.

- А вы? Разве в России нет настоящих артистов?

- Проблема в другом. Мы делаем огромную ошибку, когда начинаем искать в актерской среде героев, похожих на американских. Глупость несусветная! Современным режиссерам нужно ориентироваться на героев, которых сыграли Марк Бернес, Николай Крючков и Борис Андреев. Любимец народа Володя Высоцкий тоже родом оттуда... А мы, выбрав стезю жалких подражателей, напрочь забыли о богатейшем наследии русского кинематографа и продолжаем безуспешно копировать Голливуд. Увы! Нам вряд ли удастся снять фильм, хотя бы отчасти напоминающий драму Милоша Формана  «Пролетая над гнездом кукушки». Вечная картина, она рассказывает про нас, потому что настоящее кино не имеет границ. Путь нашему кино на большой экран ограничен прокатчиками,  которые делают деньги, задешево покупая западную продукцию. Понятное дело, они продают ее дорого, и запретить им это нельзя, у нас – свобода. Да не беспокойтесь вы за Голливуд! Весь бюджет США держится на кинопроизводстве, они в рекламу фильмов вкладывают больше денег, чем мы тратим на добрый десяток картин. Люди стоят в очереди в кинотеатры, потому что спешат увидеть, как кого-то закалывают, насилуют, как машины переворачиваются…

- Когда смотришь «Трансформеры», хочется… швырнуть в экран что-нибудь тяжелое! -  Этого только вам хочется, фильм нравится зрителями. Наверное, и такие картины имеют право на существование. В Голливуде есть гениальные ленты, и те, кто стоит у его руля, знает, что такое высота в кинематографе, и разграничивают сферу развлечения и истинное искусство.

Голливуд основали неглупые люди, выходцы из Одессы, там половина артистов и композиторов, одесситов по происхождению. А вот нашим артистам в Америке нечего делать без языка. Ив Монтан, великий французский актер, чувствовал себя на съемочной площадке зажато и скованно, как плохой артист. Даже Жан Поль Бельмондо не мог работать в Голливуде, а ведь он гениален!

Да не занимайтесь вы низкопоклонством. Скажем, тот же Депардье – разве он великий? Хороший актер, не более того. Не делайте из него Жерара Филиппа! «Усыновила» Россия Депардье, и слава Богу. Но когда он позволяет строить из себя в нашей стране неизвестно что, это – ужасно и не делает ему чести. Если позволите, прочту эпиграмму «Но запомни ты, Жерарчик, 200 лет тому назад, когда был в Москве пожарчик, всех вас выгнали под зад!»

Мне он не интересен.

- Как вы относитесь к цензуре, вопрос о которой сегодня актуален?

- О цензуре очень много говорят, потому что хотят отделить пошлость от искусства. Хотят, чтобы на экране не курили, чтоб не было мата. Хотя… С моей точки зрения, запрет на мат - это глупость. Не спорю, испытываешь гадливость, когда читаешь книгу, страницы которой пестрят от ненормативной лексики. Мерзость, когда встречаешь на улице людей,  беспрестанно твердящих: «Б…ь, б…ь, б…ь» и другие бессмысленные слова! Но когда эти слова употребляет достойный человек, которому есть что сказать? Возможно ли запретить объективное существование великой части могучего русского языка, способной перекрыть то, что было сказано красивыми словами?! Когда в душе накипело, когда из человека прет бешеная энергия? Мат для него является спасением! Иногда для того, чтобы тебя поняли, так и хочется сказать: «Ё… твою мать!»  У меня и на этот счет есть эпиграмма: «Нажравшись сыру как-то смаху, с запасом слов из двух цитат, он каркнул так о русском  мате,  что эхо отразило: «На х...й».

- Вам приписывают огромное количество эпиграмм, к которым вы не имеете никакого отношения…

- Правда. Интернет забит этой чушью под завязку. Недавно ехал в Питер, увидел на вокзале книжку «Эпиграммы Гафта». Открыл книгу, а в ней только одна эпиграмма моя. Остальное – вранье!

- Судиться не пробовали?

- Мой адвокат ездил к ребятам, издавшим «Эпиграммы Гафта». Они признались, что книжку к изданию подписали в министерстве. Покаялись: «Мы больше не будем!» Доходит до смешного: в Москве выпустили книгу моих стихов - замечательная обложка, в руках держать приятно. Конечно же, ее подарили мне. Открываю – ничего моего нет.  Я ни на что не претендую, но обидно! У меня есть и хорошие стихи!

- А как отличить ваши стихи от подделок?

- А черт его знает. Я один раз издавался. Как видите, сейчас печатают книги, даже не спрашивая авторского согласия. Пользуются моим именем и оскорбляют хороших людей, великих артистов. Это моя драма.

- У каждого артиста есть мечта – сыграть роль всей своей жизни...

- Я не выбираю роли в кино. Это – ремесло, что предложили, то и сыграл. Хорошей работой считаю роль в фильме Виктора Титова «Жизнь Клима Самгина», люблю военную драму Пети Фоменко «На всю оставшуюся жизнь» и лирическую комедию Эльдара Рязанова «О бедном гусаре замолвите слово», в которую попал совершенно случайно. Спасибо Петру Тодоровскому, снявшему ленту «Анкор, еще анкор!»  У меня много картин и ролей, но хороших - мало.