Альпинисты каменных джунглей

То, что «рожденным ползать» кажется фантастикой, промышленные альпинисты воспринимают буднично: они шутливо называют свою работу «сидячей» и «надомной» - потому что трудишься сидя и при этом висишь на доме. В Смоленске промальпом занимаются около 20 человек. Один из них - Евгений Ярема - поделился с «Рабочим путем» тайнами своей профессии.

Они не кочегары и не плотники, но зато - электрики, стекольщики, штукатуры, жестянщики, кровельщики, сварщики... Их фронт работ - та часть каменных джунглей, куда проще «спуститься с небес», чем добраться с земли. При этом глубина разверзшейся под ногами бездны не играет роли: «промальпам» одинаково покорны и «низкорослая» пятиэтажка, и 90-метровая заводская труба.

Зачем люди лезут на стену? У промышленного альпинизма нет альтернативы, когда нужно повесить на нестандартной поверхности рекламный щит, смонтировать металлические ограждения на бровке крыши, установить водосток, устроить зачистку крыши от снега, ликвидировать опасные для жизни прохожих сосульки, вымыть снаружи окна верхних этажей, загерметизировать межпанельные швы многоэтажек... Кстати, проникнуть в квартиру через окно, чтобы без шума и пыли открыть захлопнувшуюся дверь или снять незадачливую кошку с дерева, «промальпам» тоже не составит труда. Впрочем, у нас подобные услуги, в отличие от столицы, не получили широкого распространения. Там к «промальпам» обращаются, чтобы и ангелочка к окну приладить - порадовать родное дитя, и мебель втащить в квартиру через окно... В общем, способ использования промальпиниста зависит только от фантазии заказчика.

Промышленный альпинист - специалист эксклюзивный. В «приземистом» Смоленске заказы обычно бывают штучные, зато смолян выручают московские высоты - там масштаб совершенно другой и объемы работ не в пример нашим. Потому многие смоленские «промальпы» живут на два дома, разъезжая между Смоленском и Москвой.

Плата за риск

Как становятся промальпинистами? В Москве существуют специальные курсы, на которых городских скалолазов готовят «с нуля». Но в Смоленске традиционен путь из «обычного» альпинизма - были бы альпинистская техника и умение работать руками.

Рабочий день обычно длится шесть-семь часов: больше выдержать на «доске-сидушке» между небом и землей, несмотря на мороз и зной, тяжело. Зато риск неплохо оплачивается: в Смоленске - не меньше полутора тысяч рублей в день, в Москве - до трех тысяч. Заказчику это все равно обходится дешевле, чем нанимать вышку и прочее сложное оборудование.

Говорят, что техника безопасности в промальпе написана кровью. «Высоты никогда не боялся. Просто не задавался вопросом, сколько там под ногами метров, - рассказывает Евгений. - Считается, что при такой работе притупляется чувство страха. Наверное, да. Иногда думаешь - зачем вязать страховочную веревку, если до сих пор все было нормально? Но именно в такие моменты чаще всего и случаются ЧП. Разумом себя останавливаешь. В Смоленске, тьту-тьфу, не было несчастных случаев. А в Москве это не редкость».

Выходки отчаянных молодых людей, которые скачут по зубцам крепостной стены, ходят по балкам в башнях, Евгений считает большой глупостью. Вряд ли человек, который профессионально занимается альпинизмом, станет заниматься бессмысленной бравадой.

Ночевка среди молний

Секрет, который все знают, это что промальп позволяет заработать на походы в горы. Евгений Ярема, например, за последнюю четырехлетку покорял вершины Кавказа восемь раз. В сентябре регулярно выезжает в альплагерь Бизенги на Кавказ, где обычно проводится чемпионат России. Благо «рваный» график работы это позволяет. Все-таки с естественными вершинами рукотворные «горы» не сравнятся.

- Как-то мы с напарником «поймали холодную ночевку» на высоте 4 тысяч метров, - рассказывает Евгений. - Взошли на вершину и не успели засветло вернуться вниз. Спустились метров на 200. Дело было в альплагере Улутау, недалеко от того места, где в этом году группа альпинистов попала под лавину.

В восемь стало темно, мы стали устраиваться на ночлег. Видим, мерцает за перевалом. Ну, думаем, попали. Я все железо отложил в сторону, от греха подальше... Зуб на зуб не попадает - на такой высоте идет не дождь и не снег, мы это крупой называем. Пытаемся спать. Где-то в час ночи началась гроза, и до утра молнии били прямо над нами. Несколько раз ударили в вершину, где мы были несколько часов назад. Но, к счастью, все закончилось благополучно. А вообще, за три года я лично спускал двух пострадавших в горах...

Как близкие люди относятся к такому образу жизни?

- Моя девушка говорит, работа опасная, нужно менять. Что будет дальше, посмотрим. Например, один известный в Смоленске спортсмен зарабатывает на жизнь, сопровождая в горы состоятельных смолян, которые увлекаются альпинизмом.

Этим летом Евгений собирается в Узбекистан, в альплагерь в Фанских горах, - в этом медвежьем углу совсем рядышком расположены несколько пятитысячников. А что еще альпинисту для счастья надо?

А вот несколько историй, записанных Вячеславом Зинченко, тоже промышленным альпинистом и тоже из Смоленска.

Кофе в поднебесье

...За три года своей любимой работы насмотрелся немало. Расскажу вначале о красивом.

Я завис на высоте девятого этажа. Лето, солнце заходит за горизонт, легкий теплый ветерок треплет волосы и ласкает кожу, мастика размазана по всей роже, как омолаживающая маска на ночь у барышен. Мурлыкаю под нос песни о любви и свободе... Романтика... Иногда работать приходится допоздна, и тогда, собирая снаряжение на крыше, можно поговорить с такими яркими летними звездами.

Всякий раз умиляюсь жителям нашей необъятной Родины, их безбашенности и искренности. Довольно часто, когда работаешь зимой, сердобольные бабушки настежь распахивают окна, выглядывают и говорят: «Милок, да ты ж, наверное, замерз как собака» - и очень ласково, по-домашнему, улыбаются. Говорю, да ничего, бабуль, не больше чем вы, если окно не закроете. А самому холодно, как кенгуру на Северном полюсе, аж зубы сводит. И тут через пять минут эта бабушка высовывается по пояс в окно и протягивает мне огроменную чашку с кофе или шоколадом горячим и печенье. Просто обожаю наших бабушек.

Колючие цветы жизни

...Еще люблю детей - чудные создания безмерной души. Работал как-то зимой на детском садике, и ходил там один такой серьезный парень лет четырех... Подходит в нему другой, не менее серьезный, и твердо так спрашивает: «Серега, че задумался?» А тот в ответ, тыча на меня: «Да вот жду, когда этот свалится оттуда!» Второй ему: «Не. Он же профессионал, сам не свалится». И молча начинают кидать в меня снежками, после чего к ним присоединяется еще человек десять. Благо я не растерялся, и через полчаса со мной было уже целое ведро их снежков, которые я ловил... В итоге детишки поняли, что снежки я кидаю лучше.

Большое литровое спасибо

...Не могу также не упомянуть наших дедочков и настоящих мужиков. Эти на чай не размениваются.

Помню, вылезает мужик в окно и спрашивает: «Э, парень, че делаешь?» - «Швы я делаю панельные». - «И мне будешь делать?» - «Ага», - говорю. - «Ну ты мне сделай получше, а я налью». - «А я только пиво пью», - говорю. Он не растерялся. Орет в другую комнату: «Э, старая, гони сотку, парня благодарить буду». В общем, когда я спустился, у меня к веревке были привязаны литруха «Оболоня» и таранка... Я был рад счастливому окончанию рабочего дня и, сидя на крыше, любуясь чудесным видом и багряным солнцем, понял великую истину: «Жить стоит!»

Иногда ничего не подозревающая прекрасная пара занимается любовью у себя дома, никому не мешая, а ты «проезжаешь» мимо их окон и, мило улыбаясь, машешь им ручкой... Странно, но до сих пор в ответ пока никто не помахал и даже не улыбнулся... С чего, спрашивается? Я ж со всей душой.

Не обижайте «промальпов»!

Бывают, правда, и курьезы, связанные с опасностью... Лопается веревка на уровне восьмого этажа, и ты пролетаешь 3 - 5 метров, уже прощаясь с этим миром, а сердце оказывается в том месте, на котором обычные люди сидят... И зависаешь на страховке... А потом еще минут 30 пытаешься спуститься вниз, но пальцы от шока не слушаются, а лицо белое, как бетон 20 метрами ниже, на котором ты чуть не оказался в не очень достойном виде лепешки. Или какой-нибудь особо бдительный дедок принял тебя за вора, и из форточки высовывается ножик и очень уверенно тянется к твоим веревкам... Так быстро я еще никогда не спускался. Или зимой веревки имеют свойство покрываться коркой льда, и спусковое устройство скользит по нему, как по маслу...

И, тем не менее, эти страхи никогда не заслонят прекрасного вкуса горячего шоколада на девятом этаже, картины заходящего солнца...